Краткая история Франции - Джон Джулиус Норвич

Однако такой поворот событий поставил другую проблему: что делать с Маргаритой Австрийской? Несчастной девочке было только одиннадцать лет, но последние восемь ее воспитывали при французском дворе как будущую королеву Франции, и она выросла, любя своего потенциального мужа. Маргарита сильно расстроилась, когда ее довольно грубо проинформировали, что брак отменился, но она все равно останется во Франции, пока ей не подберут другого полезного жениха. Девочка написала отцу, что ради свободы она с радостью убежит из Парижа даже в ночной рубашке. В 1493 г. Маргарите наконец разрешили вернуться домой, так сказать, унося с собой Фландрию и Артуа[63].

Анна Бретонская, в отличие от Маргариты, вскоре привыкла к своему новому положению и тоже полюбила Карла. Он не имел того, что большинство людей считают привлекательностью, но в ту пору и она не отличалась красотой, к тому же сильно хромала. Анна охотно поселилась в Кло-Люсе, будущем доме Леонардо да Винчи, и, несмотря на две кровати и тот факт, что в основном они жили отдельно, у них с Карлом родилось семь детей. Казалось, им было хорошо вместе. Умная и прекрасно образованная Анна покровительствовала искусствам. В Бретани ее не забывали никогда.

В 1492 г. Карлу наконец удалось избавиться от надзора своей сестры Анны, которая никогда бы не допустила приключения того рода, которое он вознамерился предпринять. Министры пытались отговорить его, но тщетно, он считал себя абсолютно правым. Карл утверждал, что не собирается завоевывать чужие территории, его цель – потребовать только те, которые принадлежат ему по праву. В число таких территорий, бесспорно, входило Неаполитанское королевство[64]. Тут примешивалось еще одно соображение: последние три столетия с этим королевством связывался титул короля Иерусалима – пусть и пустой, он добавил бы Карлу авторитет, необходимый, чтобы возглавить давно обещанный Крестовый поход, о котором грезил король.

Момент казался благоприятным. В тот год умер Лоренцо Медичи, а всего через три месяца и папа Иннокентий VIII. Лоренцо, которого теперь помнят в основном за его покровительство искусствам, поддерживал и равновесие (пусть шаткое) между итальянскими государствами. Сохраняя союз Флоренции, Милана и Неаполя, он создавал надежную опору для более мелких держав, таких как Мантуя, Феррара и частично папская область, а также сдерживал опасные амбиции Венеции. Со смертью Лоренцо и восшествием на престол его слабого сына Пьеро сглаживающее конфликты влияние исчезло. Папа Иннокентий тоже, несмотря на всю его любовь к деньгам и склонность продвигать по службе родственников, представлял собой силу мира. Родриго Борджиа, испанец, занявший папский престол под именем Александра VI, всегда заботился только о личных интересах. Италия снова открылась для удара, и он не заставил себя ждать.

Военная операция началась довольно многообещающе. В сентябре 1494 г. Карл без инцидентов преодолел Альпы через перевал Монженевр с кузеном герцогом Орлеанским и армией примерно в 25 000 человек – кавалерией из высшей знати и дворянства Франции, швейцарскими алебардщиками и германскими пикинерами, гасконскими лучниками и скорострельной легкой артиллерией. Тяжелые орудия отдельно отправили по морю в Геную. Милан, управляемый блистательным и всемогущим Лодовико Сфорца, встретил его с распростертыми объятиями. Так же поступили Лукка и Пиза. Во Флоренции доминиканский проповедник Джироламо Савонарола приветствовал Карла как освободителя. 31 декабря Рим открыл ворота, а напуганный папа Александр укрылся в замке Сант-Анджело, прежде чем угрюмо договариваться с французским королем. Наконец 22 февраля 1495 г. Карл вошел в Неаполь. Жители города, которые всегда воспринимали конкурирующую Арагонскую династию только как иноземных угнетателей, бурно аплодировали. Арагонский король Альфонс II бежал на Сицилию, и 12 мая Карла короновали, уже во второй раз.

Однако ему не удалось надолго задержаться в своем новом королевстве. Вскоре его успех неизбежно начал сходить на нет. Неаполитанцы, как ни радовались избавлению от испанцев, быстро обнаружили, что один иностранный оккупант ничуть не лучше другого. Напряжение нарастало и среди населения небольших городов: по непонятной для них причине им приходилось содержать вечно недовольные, а нередко и безнравственные французские войска. За пределами Неаполитанского королевства люди тоже начали тревожиться. Даже главы тех государств, итальянских и иностранных, которые прежде благожелательно наблюдали за продвижением Карла, теперь спрашивали себя, а как далеко намеревается зайти молодой завоеватель. Фердинанд и Изабелла Испанские решили послать флот на Сицилию. Император Священной Римской империи Максимилиан, опасаясь, что успехи Карла могут привести его к желанию в свою очередь заявить права на императорскую корону, тоже принял меры. Папа Александр, никогда не радовавшийся Карлу, нервничал все больше. Даже Лодовико Сфорца Миланский к этому времени заволновался, как и все остальные. Его выводило из себя постоянное присутствие в близлежащем местечке Асти кузена Карла герцога Орлеанского Людовика – его права на Милан через бабушку, герцогиню Валентину Висконти, были не менее сильными, чем права Карла на Неаполь, и Сфорца это знал. В результате сформировался союз, известный как Священная лига, якобы мирного характера, но фактически имевший единственную цель – выпроводить короля Карла с итальянской земли.

Когда новость о создании Лиги сообщили Карлу в Неаполе, он пришел в ярость, однако верно оценил опасность сложившейся ситуации. Всего через неделю после коронации он покинул свое новое королевство навсегда и направился домой. Сначала он поднимался по западному побережью полуострова до Специи, затем свернул прямо на горную дорогу, которая привела его через северную гряду Апеннин вниз в Ломбардию. Даже в разгар лета задача тащить тяжелые пушки через высокогорный перевал, должно быть, стала кошмаром. Подниматься было нелегко, а спускаться совсем тяжко. Иной раз требовалась сотня связанных парами, уже обессиленных людей, чтобы не дать одной тяжелой пушке свалиться в пропасть – а то и утянуть всех за собой. В конце концов, 5 июля, король смог увидеть сверху небольшой городок Форново в 20 милях [ок. 32 км] юго-западнее Пармы – и стоящих за городом 30 000 солдат Лиги под командованием маркиза Мантуи Франческо Гонзага.

Армия Гонзага имела все мыслимые преимущества. Она численно превышала французскую в три-четыре раза; люди были накормлены и полны сил; они располагали временем выбрать позицию и подготовиться к предстоящей схватке. Французы, измученные и голодные, сражаться не хотели – но пришлось, и они пошли в бой. Сам король отважно бился наравне с другими. Последовавшая битва стала самой кровавой в Италии за последние двести лет. Когда она закончилась, и на поле осталось множество тел, было сложно установить, кто же победил. Гонзага выразил свое мнение, построив chiesetta di vittoria (маленькую церковь в ознаменование победы) с запрестольным образом работы Мантеньи, однако далеко не все согласились с ним. Французы, по общему признанию, лишились обоза, но их потери не шли ни в какое сравнение с потерями итальянцев, которые к тому же не смогли остановить продвижение французской армии – это подтвердилось, когда Карл с войсками тем же вечером продолжил марш и всего через несколько дней достиг Асти.