Осень призраков - Юрий Некрасов

Доплер очнулся, кто-то ощупывал его щиколотку.

– Эй! – простонал он. – Меня достали? Я в больнице?

Лицо Доплера укутывала зеленая кусачая масса. Он не сразу понял, что это казенное одеяло сползло ему на голову и уберегло от рассечений.

Снаружи стучало и грохало. Доплер содрал с себя заботливое одеяло и мгновенно пожалел об этом. Темноту следственного изолятора разрывал электрический треск.

– Черт! – выругался кто-то ниже по коридору, не выпуская ноги Доплера из пальцев. – Отличная нога. Как бы мне вытащить тебя отсюда?

– Помогите! – захрипел Доплер и дернул ногой, привлекая внимание спасателя. Ведь это же он? Его нашли?

– Э, нет, приятель, – невидимке не нужен был весь Доплер, только его нога. – Даже не думай оживать. Дьявол! Как удачно все складывалось.

Сэм озверел от ужаса. Он рванул ногу к себе, и внезапно она оказалась на свободе. Доплер обрадовался ноге, как преступнице, приговоренной к смертной казни, но внезапно отпущенной на свободу. Доплер подтащил обе ноги к груди, свернулся эмбрионом и только тогда начал соображать.

Последний час его жизни раскроили на сотни мелких кадров, вслепую перемешали и смонтировали в мерзкий, кислотный трип. Сэм мог теперь видеть без света. Правый глаз жутко слезился, оплакивая свою судьбу, и различал только вспышки, левый научился узнавать очертания предметов в темноте и делал это настолько четко, что Доплер чуть не поверил, что ему засунули в голову прибор ночного видения.

Неприятности на этом только начинались.

Желудок скрестился со слухом. Любой шорох вызывал мгновенные рвотные позывы. Гнутые решетки скрипели без умолку. Сэм мечтал бы отключиться, но сознание упорно выдавливало его в реальность.

Потолок камеры обвалился. Кровать, все еще прикрученная к стене, висела, одним краем рухнув на пол. Это спасло Доплера. Он схоронился в треугольной норе между кроватью и стеной.

Совсем рядом захрустел битый кирпич. В футе от Сэма показалась рука, затем вторая с напильником. Решетка, перекрученная и выдранная из пола, но непреодолимая, все еще разделяла их с крючкоротым. Он звякнул напильником о решетку и кивнул Доплеру, как доброму знакомому.

– Передумал, – безумно улыбнулся он, скаля крючки. – Зачем мне твоя нога? Тут ее не приладишь как следует, да еще и этот может загнуться от шока. Маета!

– Нас сильно завалило? – Если психопат начнет рыпаться, ему даже ответить нечем.

– С чем сравнивать, – задумался крючкозубый. – С той стороны до тебя легче дотянуться, но дырка совсем крохотная, разве что кусок тебя пролезет.

– А другие?

– Доктора я не нашел. Дырявый совсем рядом. Только его стеной придавило.

– Уговор, – начал Доплер, не до конца понимая, о чем и как собирается договариваться с этим безумцем. – Помогаешь мне выбраться – я делаю, что скажешь. Я здесь работаю, могу замолвить словечко.

– Где это «здесь»? В тюрьме, что ли? – урод перевернулся на спину, закинул руки за голову и улегся, точно разговор доставлял ему истинное удовольствие.

– В полиции… Я – детектив… мы же… уже… с тобой… – Сэм хотел что-то доказать, в чем-то убедить эту жуткую, едва не напавшую на них с Барбарой образину, и понимал: не те слова, а нужных в пасть ему не загрузили. – Мы же встречались!

– Вот-вот, – покивал крючкоротый и принялся напильником счищать налет с зубов. – И?

– Вытащи меня!

– Лады, – мгновенно согласился он, упал на живот и с немыслимой скоростью зачиркал напильником. Доплер заткнул уши, но душераздирающий визг все равно сумел пробраться в его тело и вогнал раскаленные гвозди в виски.

События распались на несколько слоев.

На самом нижнем, где Доплер выживал, он не выпускал из виду рук страшного подельника и прикидывал, сможет ли в случае угрозы перехватить напильник и вырвать крючкоротому кадык или хотя бы ткнуть в глаз. Дальше двумя лифтами к более высоким целям лежали два тела: доктор и наркоман. Даже сквозь визг напильника Сэм слышал, как орет парень, придавленный стеной. Крики рвали по живому, но Доплер о нем пока не волновался: «Парень в ловушке, а вот доктор… Этот может удивить». Сэм чуял, что доктор – не менее важная часть головоломки, чем он сам или крючкоротый. Нельзя недооценивать кусочек пазла. Пусть жертвой внезапных открытий становится кто-нибудь другой, не детектив Доплер.

Крючкоротый добил решетку и дернул ее кусок на себя. Что-то сдвинулось, хрустнуло, посыпалось. Доплер слышал, как масса, придавившая его кровать к стене, заскрипела и поползла. Ноги первыми почувствовали, как их плющит об стену.

– Руку! – завопил крючкоротый. Куда только пропала шутовская расслабленность. Доплер рванулся ему навстречу. Пальцы вцепились друг в друга, крючкоротый перехватил Сэма за локоть, дернул на себя, схватил за рубашку и тащил-упирался-тащил, пока оба они не оказались в низком, чуть выше пояса проходе. Перекрытие продавило кровать и хлопнуло ею об пол, подняв тучу пыли. Сэм и его спаситель закашлялись и отползли подальше.

Обвал вызвал возмущение всего изолятора. Тут и там кряхтели, но пока держались решетки. Стены и рухнувший потолок напирали на них всей массой. Проход, в котором отсиживались Доплер и крючкоротый, шел вдоль несущей стены и был частью бывшего коридора. Одной стороной вверх уходила горка битого кирпича, другая упиралась в развороченный проем туалета. Десяток сравнительно безопасных ярдов.

– Круто нас, да? – обрадовался крючкоротый, но Доплер не смог разделить восхищения обвалом. Он испытывал неуместную гордость за свой участок. Неизвестно, почему все рухнуло, но заключенные живы! Ехидная извилина, не занятая паникой и спасением Доплеровой задницы, напомнила, что конь свинье не товарищ, а сам он очутился за решеткой за дело.

Доплер выдохнул и поежился, пора вытащить наркомана. Он что-то знает. Что-то важное. Доплер пополз в сторону криков, когда крючкоротый придержал его за плечо:

– У нас уговор, – и погрозил напильником, широко обнажав крючки, вблизи еще более выразительные.

– Скажешь – сделаю.

С дальней стороны завала послышался шорох. Сверху посыпались мелкие камни. Кирпичи на горке пришли в движение. Крючкоротый прижал напильник к губам, попросил Доплера держать язык за зубами. Тот и пикнуть не успел.

Звук двигался на них. Кто-то пробивал себе дорогу.

Крючкоротый подполз к самому завалу, спрятался в выемке под оборванной раковиной. Немыслимое Доплерово зрение позволяло ему видеть все в мельчайших, пугающих подробностях. Безумец подобрался, тело его дрожало, как хвост гремучей змеи. Еще несколько камней скатилось со склона, и вслед им съехал человек.

Они столкнулись нос к носу.

Крючкоротый сумел остановить руку, но не изумление:

– Вот так встреча! – и тут же нашелся: – Пожалуй, света здесь действительно недостает!