Бури - Галина Мишарина

— Давайте, — согласилась я.

— А что, собственно, делать надо? — улыбнулся штурман. — Может, я неправильно себе это представил…

— Ты должен создать образ, но завуалировать его, чтобы догадаться, что это, было непросто, — объяснила я. — Потом передаёшь его Алеарду, а он мне. И я должна понять, что это было изначально.

— Испорченный телефон, — кивнул Кристиан. — Ясно. Начнём?

— Давайте, — улыбнулся Алеард.

Кристиан не успел продолжить: в комнату заглянула Яна. Артём высунулся из-за её плеча и улыбнулся.

— Простите, что помешали, — сказал он.

— Пойдёмте образами делиться! — сказала я. — Впятером интереснее.

— Как я люблю эту игру! — обрадовалась Яна. Она потянула Артёма за руку, и он рассмеялся.

— Я не очень-то умею передавать мысли…

— В этом весь интерес, — ответил Кристиан.

— Будет весело! — пообещала мужу Яна.

Мы распределились по матрасу.

— Ну, не обессудьте! — шаловливо улыбнулся Кристиан. Он с минуту раздумывал, потом повернулся к Алеарду. Они как будто пожали друг другу руки, и Алеард хмыкнул.

— Ну, ладно… — сказал капитан и повернулся ко мне. Мы едва коснулись друг друга пальцами, но это прикосновение меня необыкновенно смутило. Я понимала, что краснеть нельзя, и прикусила губы. В голове возникло нечто, похожее на терем из стекла, и он был заполнен водой. В воде плавали золотые бабочки. Я не выдержала и рассмеялась.

— Как-то так, — сказал Алеард, и Кристиан довольно ухмыльнулся.

Конечно, я подумала, что речь идёт об аквариуме. Представила большую круглую ёмкость, в которой сновали разноцветные акулы, и тронула Артёма за плечо.

— Ого! — вырвалось у мужчины. Не думаю, что моя мысль дошла до него в целости. Он покачал головой и взял Яну за руку. По её лицу я поняла, что от изначального образа Кристиана, скорее всего, не осталось и следа.

— Ты загадал одно слово? — спросила Яна у штурмана.

— Да, — ответил тот.

— Тогда это, наверное, суп. Из овощей. Точно не уверена, из каких.

Мы расхохотались. Громче всех смеялся Кристиан.

Мы сидели за игрой допоздна. Я не смотрела на часы, было не до этого. Мысленное общение не сильно утомляет, но оно требует сосредоточенности, особенно когда придумываешь образы. Делиться обычными воспоминаниями или болтать — гораздо проще.

Сложнее всего было угадывать задумки Артёма. Наверное, потому, что он с трудом мог справиться с собственным воображением. В итоге под конец слон превращался в яйцо, а иголка — в космический корабль. А вот с Алеардом и Яной было просто. Кристиан всё также хитрил, но мы его просчитали.

Спать мы пошли полвторого ночи. Кристиан утроился в спальне, которую мы называли Осенней. Она была оранжево-красно-желтая, хотя и не такая яркая, как солнечный осенний день.

— Я истощён, — зевнул штурман. — Увидимся утром. Надеюсь, оно будет не ранним.

Яна и Артём пожелали нам спокойной ночи и ушли в дальнюю комнату. Не знаю, как у других, а у меня ночью наставало время глубоких, потаённых чувств. Начиналось это состояние вечером, когда солнце уже заходило за горизонт, и продолжалось до самого рассвета. Ночь казалась мне волшебным царством нежности и страсти, и сейчас эти чувства голодными взорами глядели внутрь меня, нашёптывали быть смелой, идти за сердцем.

Алеард остановился на пороге моей комнаты.

— У тебя здесь уютно, — сказал он.

— Прежде эта комната была гостевой. А вот та, где будешь спать ты, когда-то принадлежала брату Артёма.

Алеард медленно шагнул внутрь.

— Пора спать, — сказал он.

— Да, уже пора.

— Тогда добрых снов? — улыбнулся он, и глаза его, и без того смотревшие пристально, стали ярче и темней. Взгляд был такой, от которого либо кинешься прочь, либо напитаешься, заполнишься чувствами, расцветёшь…

— Или сладких, как пряники, — ответила я. — Так Люся говорит.

Он сделал ещё шаг и остановился. Я потянулась ему навстречу, и он склонился, всё также внимательно глядя мне в глаза. Сощурился, радостно, ласково улыбнулся… и поцеловал меня в щёку. Поцеловал неторопливо, так, что я успела запомнить ощущение его губ. Запомнила — и тут же забылась, как во сне. Бесконечное мгновение, которое присуще миру грёз или миру чувств. Алеард посмотрел на меня:

— До завтра, — сказал он.

— До встречи, — ответила я.

Он ещё раз мягко поцеловал меня и вышел за дверь.

Утром меня разбудил Перун. Он зашёл в комнату (вместо окон у меня были раздвижные прозрачные двери во всю стену, которые я летом не закрывала вовсе) и принялся дышать. Дышал он громко. Я рассмеялась и, свесившись вниз, потрепала его по голове.

— Привет, пёс.

Перун улыбнулся и спрятал под обширными губами мои пальцы. Пошамкал их там и, поднявшись, вышел на веранду, чтобы со вздохом опуститься в самой её прохладной части.

Я надела джинсы и простую белую рубашку и выскользнула из комнаты. На улице было туманно и тихо. Моя комната выходила на восток, и я редко задвигала плотные шторы. Мне нравилось просыпаться с солнцем.

Через десять минут, закончив все утренние процедуры, я тихонько подошла к двери, за которой спал Алеард. И едва не получила по лбу, когда она внезапно открылась. Капитан тихо рассмеялся.

— Привет, жаворонка! — сказал он.

— Привет, Алеард! — ответила я радостно. Мне хотелось обнять его, но я не решилась. Ох уж эта нерешительность!

— Пойдём на озеро? — предложил он.

— Да, — улыбнулась я. — А Кристиана позовём?

— Можно попробовать.

Мы прошли по коридору и остановились перед красной дверью. Алеард осторожно заглянул внутрь и тут же подался назад.

— Не могу… — сказал он сквозь смех. — Каждый раз одно и то же!

— Что? — спросила я.

— Погляди, — ответил он и я, смущаясь, заглянула в комнату.

— И-и-и… — вырвался на волю тонкий безумный смешок.

Кристиан спал — это было вне всяких сомнений. Но вот то, как он это делал, не могло не умилять. Наружу торчали только рука, плечи и подошва. Вместо головы возвышалась подушка, вместо тела — огромный горб из одеяла. Это сооружение лишь отдалённо напоминало человека. При этом штурман уютно посапывал откуда-то из-под подушки, и я заткнула рот ладонью, чтобы не расхохотаться.

— Он всегда спит как попало, — шёпотом сказал Алеард. — Иногда падает с кровати вверх тормашками, иногда ложиться наискосок, заворачивается в одеяло целиком, как в кокон, кладёт подушку под ноги или вовсе ей укрывается… Сейчас, попробую его разбудить.