Новые цари - Лена Ленина

— Луи, позволь представить тебе миссис Джоану Ньюкомб, мою подругу из Филадельфии.

— Рад познакомиться, надеюсь что вы проведете незабываемый вечер и что обслуживание, за которое отвечает ваш покорный слуга, вас удовлетворит, — Луи склонился над пухлой рукой с крупным изумрудом.

Миссис Ньюкомб улыбнулась, слегка растянув последние достижения пластической хирургии:

— Спасибо. What did he say? — спросила она у Ольги и, не дожидаясь ответа, ринулась к хостесс, раздававшей входившим гостям скульптурные бюсты именинника из чистого белого шоколада весом по три килограмма каждый. Их заказали у дизайнера по шоколаду «Конфаэля» и с особыми предосторожностями привезли в холодильнике самолетом из Москвы.

Глядя в спину удаляющейся подруге, Ольга прошептала Луи:

— Миссис Ньюкомб — вдова самого богатого человека Филадельфии, но не удивляйся, если увидишь, как она вынесет шоколадный бюст, оставит у своего шофера в машине и вернется за следующим. И так несколько раз.

— Похожа на твою маму…

Ольга сдвинула брови, не понимая, на что он намекает. Луи, продолжая улыбаться и кивать вновь прибывшим, объяснил:

— Ты прекрасно знаешь, что, несмотря на то, что у нее на туалетном столике стоит целое состояние из баночек с кремами «Klapp», «Egomania» или «La Prairie», она непременно выносит кусочки мыла и пластмассовые тюбики из всех отелей мира. У вас в Новосибирске есть целый шкаф, отведенный под ее трофеи, не так ли?

Ольга рассмеялась, но тут же защитила мать:

— Что ты хочешь, у мамочки рефлекс еще со времен советских пустых полок. Маленький душистый импортный кусочек мыла в красивой обертке был невообразимой роскошью, чуть ли не номенклатурным грехом. Мне братья рассказывали, что было, когда ты приехал в пионерский лагерь с твоими импортными дисками и джинсами! Ты был круче короля!

— «The Master of Puppets», — прошептал Луи, вспоминая «Березку» и свои пятнадцать лет.

— Что ты там бормочешь?

— Да так… — заметив прекрасную возможность увильнуть от ответа, Луи кивнул в сторону ворот. — Посмотри-ка, наши друзья из Ботсваны приехали усиленным составом.

Он показал на группу, выгружавшуюся из двух лимузинов.

— Ты уверен, что это они? Я не знакома с ними.

— Да, конечно. Я знаю мои шпаргалки наизусть. Господин и госпожа Кама, Валентина и Джон-Фицжеральд, он женился на ней, несмотря на пятнадцать лет разницы. Она родила ему красивого ребенка, Маргариту, если я правильно запомнил, а я всегда правильно запоминаю. Девочке исполнится пять лет через четыре дня. Если я верно понял, мы должны быть внимательны к малейшим их пожеланиям. Это очень важно для Виталия. Бизнес.

— Браво! — восхитилась памятью Луи Ольга. — Ты прямо как Виталий!

— Я не настолько талантлив в бизнесе, как он. Я вынужден все это знать, чтобы выжить в этом ужасном мире. Я — профессионал, не забывай. Ничто не должно ускользнуть от моего внимания.

Луи проводил взглядом супружескую чету, окруженную свитой и продвигавшуюся сквозь вспышки аккредитованных фотографов. Луи не приукрашивал. Он действительно умудрялся замечать любую деталь. Как, например, то, как Ольга скривилась, наклонившись к Валентине Кама, чтобы поцеловать ее. Ему показалось даже, что в чистой голубизне ее глаз он заметил всполох ненависти. Джон-Фицжеральд отвлек его внимание от Ольги, обратившись к нему с вопросом:

— Я слышал, господин Романов имеет некоторые проблемы с правосудием вашей страны?

— Не беспокойтесь, господин Кама, господин Романов прибудет на свой праздник свободным, и с него будут сняты все обвинения. Я вам это обещаю. В ожидании именинника отдыхайте и развлекайтесь. И если позволите, я рекомендую мадам устриц, которые приготовил наш бретонский поставщик, ей понравится то, что они содержат. — Луи отвечал так каждому, кто делился с ним своими опасениями насчет сплетни: Виталий Романов обвиняется в убийстве русской княжны! Что касается устриц, то мадам Кама была в списке тех пятидесяти пяти женщин, которые должны были обнаружить в устрице бриллиант. Он хотел было спросить у Ольги, что вызвало ее резкую реакцию, но той уже не было поблизости.

В кармане зазвонил мобильный. Это Антон. Снова он… Он матерился со страшной силой, обвинял Луи, что два придурка, которых он нанял, могли лишить жизни их босса. Антон орал так, что Луи пришлось отодвинуть телефон и прикрыть рукой трубку, чтобы не привлекать внимание проходивших мимо гостей. Когда Луи решил, что начальник службы безопасности Романова выпустил пар, он снова поднес трубку к уху.

— ….А теперь, марш внутрь, объект обнаружен в зоне, еб…ный француз!

И Луи поспешил покинуть свой пост у ворот.

После двух с половиной часов ходьбы, обогнув благодаря новым приятелям все посты полиции, Виталий подошел к опушке соснового бора у въезда на аллею, ведущую к воротам дворца «Матильда». Панки не обманули, это действительно была резиденция Лены. Он ее сразу узнал. Сумерки сгущались над воротами, освещаемыми частыми вспышками фотоаппаратов. Перед центральной аллеей не прекращался водоворот лимузинов, высаживавших крутых пассажиров. Аллея, ведущая ко входу во дворец, как сверкающая река, блестела огнями светильников и бриллиантами дам. С того места, откуда панки с Виталием смотрели на дворец, зрелище было впечатляющим. Чуть слышная музыка прерывалась шелестом шин по гравию и легким гулом, сопровождавшим каждого вновь прибывшего. Но голоса были неразличимы. Как завороженные дети, они смотрели на огни приближавшихся вертолетов, подвозивших почетных гостей. Трое панков не верили своим глазам, с открытым ртом безмолвно разглядывая начало праздника сильных мира сего, скрытого от остального мира таинством этой июльской ночи. Виталий тоже напряженно вглядывался в толпу, но по другим причинам. Он уже много раз участвовал в таких пышных церемониях, чтобы у него остался благоговейный трепет при виде масштабных и роскошных праздника власть имущих. Он даже часто их сам организовывал. Помолвка княжны Елены Оболенской обещала стать пышным празднеством. Виталий до конца не верил в ее исчезновение. А вот его исчезновение, похоже, было тщательно продумано и организовано. Он больше не сомневался, что это дел рук ее жениха, этого «бедненького дорогуши», этого Вээра. Один из панков с большим «ирокезом» на голове, Макс, с которым они почти сдружились по дороге, подтолкнул его локтем и протянул бинокль:

— Если хочешь поглазеть на баб…

Виталий улыбкой поблагодарил его и поднес бинокль к глазам. То, что раньше было расплывчатыми силуэтами, стало приобретать отчетливые очертания. Ему показалось, что он увидел свою сестру Ольгу в группе гостей, идущих ко дворцу, но он, видимо, ошибся. Кроме толпы фотографов и нескольких полицейских, среди встречающих было всего несколько хостесс, четверо в ливреях и полдюжины организаторов, которые обменивались последними словами, прежде чем пройти во дворец. Остальные были сотрудниками службы безопасности. Он узнал трех приглашенных, это были светские тусовщики, которых знала Ольга, но он не удивился увидеть их здесь. А вот лицо одного сотрудника службы безопасности привлекло его внимание. Это был один из телохранителей Лены. На нем были солнцезащитные очки, что позабавило Виталия. Видимо, очки нужны были, чтобы скрыть фингал, поставленный Романовым. Если этот негодяй здесь, значит, его хозяйка тоже где-то неподалеку. Виталий пробежался биноклем по гостям. Каждые пятьдесят метров стоял охранник. Не было никакой возможности проникнуть в здание незамеченным. Это произнес Макс, протянув руку за биноклем.