Ветер подскажет имя - Юлия Климова

– Я вижу, ты бесстрашная женщина, если говоришь такое чужаку.

– Кто-то печет хлеб, а кто-то его крошит, – ответила Геда, и Павел вспомнил тот момент, когда Анна Михайловна Вяземская сообщила об исчезновении Александры. Он тогда и не заметил, как раскрошил липкий приторный пирог с повидлом.

Андрей появился через час. С аппетитом приступив к ужину, он и Катю уговорил попробовать теплый салат с семгой и камамбером. Ольга то приходила, то уходила, оставляя после себя иронию, недосказанность и сладкий аромат цветов. Непринужденно беседуя с Андреем, она пила белое вино, посмеивалась над тем или иным гостем и шутила по поводу новых приобретений Мелихова. Но это не вызывало у Федора неприятия, наоборот, он откликался улыбкой и отвечал, что обязательно удивит всех осенью.

– Катя, вы помните об обещанном танце? – спросил Андрей. – Волнуюсь, как бы меня не опередили.

– Ничего, – возвращая бокал на стол, сказал Федор, – встанешь в очередь.

– Пусть очередь занимают за мной.

– Конечно, я не забыла. – Катя улыбнулась и поймала благодарный взгляд. – Но, кажется, больше желающих танцевать и не найдется. Посмотрите, все ведут серьезные разговоры.

– Вы недооцениваете гостей Федора. И почему вы думаете, что они серьезны? Просто немного объелись, разомлели, не более того.

– Обратите внимание на стол в левом углу. Мужчины так отчаянно спорят, будто от результата зависит их жизнь. Им точно не до танцев.

– Я даже знаю, о чем они спорят. О цене на какую-нибудь пыльную вазу, – весело ответил Андрей.

– Осторожнее, Господь может тебя наказать, – с иронией произнес Федор.

– Каким образом?

– Он поселит в твоей душе неискоренимый дух коллекционирования, и холодными вечерами ты начнешь перебирать почтовые марки или монеты, втайне надеясь, что таких больше ни у кого нет.

– Ты прав, этого я не переживу.

Иногда очень важно отдохнуть среди людей с хорошим настроением. Их фразы необременительно легки, чувства бодры, шутки уместны и не колют сердце, наоборот, радуют его. Катя сделала попытку ускользнуть от «Полтавы», сделать небольшую передышку, и это удалось. Пятьдесят четыре пушки больше не палили у нее в голове. А может, прохладное шампанское сыграло свою роль…

– С каких слов вы начнете статью? – спросил Федор.

– Я этого вам не скажу.

– А первая фраза действительно столь важна? – Андрей посмотрел на приближающуюся Ольгу.

– Бесконечно, – ответила Катя.

– Не буду настаивать. Статья – это своего рода картина, а художники не любят, когда им заглядывают за спину.

– Вам никогда не хотелось начать рисовать или лепить? Вокруг вас столько интересных вещей, и они наверняка вдохновляют. Сложное начинает казаться простым, а воображение рисует новые формы и грани.

– Подобных талантов я лишен и, честно говоря, не страдаю от этого. Кажется, я не смог бы слепить из пластилина даже гриб. Или бы он у меня получился в стиле Сальвадора Дали. – Карие глаза Федора блеснули. – Представляете такой кошмар?

– Даже не пробуй, – усмехнулся Андрей.

– Все. Остаюсь с вами, – сообщила Ольга, усаживаясь за стол. На ее щеках появился румянец, она явно получала удовольствие от вечера и общения. На этот раз она заняла место рядом с Федором и теперь сидела немного правее. – Ты, как всегда, собрал самых скучных людей в Москве, но тем интереснее, мне нравится их шокировать. Это забавно. Катя, откройте читателям правду, расскажите в статье, что мир коллекционеров скучен, им чужды простые человеческие радости, а восторг может вызвать лишь нелепая чашка с отколотым краем. Да, Федор?

– Абсолютно с тобой согласен, – без тени обиды ответил Мелихов. – И обязательно с отколотым краем.

– Они даже не танцуют, – подавшись вперед с видом заговорщицы, сказала Ольга Кате. – Представляете?

– Федор, не могу вспомнить, кто это? Идет к нам… – произнес Андрей, бросив взгляд на приближающегося мужчину.

– Не знаю. Возможно, сопровождает кого-то.

Мужчина лет тридцати семи с коротко стриженной бородой и стильной прической (когда волосы находятся в строго выверенном художественном беспорядке) шел к столу, уверенно глядя прямо. Походка и рука в кармане говорили о том, что ему чужды любые условности и что самое прекрасное на земле – свобода. Его личная уж точно.

– Добрый день, вы позволите? Я бы хотел пригласить вас на танец, – произнес он и, не дожидаясь ответа, протянул Ольге руку.

В ее глазах мелькнуло удивление, но она кивнула, поднялась и, отправив Андрею взгляд, который переводился как: «Неужели они все же танцуют?» – последовала за мужчиной.

* * *

Хвала устрицам и лайму. Развалившись за крайним столом, Глеб получал удовольствие от предложенной еды. Выбирая место, он подавил острый приступ наглости и устроился поближе к двери. Вряд ли здесь сидели значимые персоны, а значит, риск нарваться на лишние вопросы практически сводился к нулю.

Образ корабля все еще не давал покоя, и Глеб хорошо бы заплатил за недостающую информацию. Но платить некому. А если верить интуиции и отбросить нелепую вероятность совпадения, то картина получается следующая. Мелихов узнал, что у Екатерины Щербаковой есть то, что ему очень нужно, и предпринял определенные шаги, позволяющие приблизить ничего не подозревающую девушку к себе. Журналистка? Отлично. Пусть приезжает и берет интервью.

Именно Мелихов прислал приглашение на аукцион, где и случилось первое ненавязчивое знакомство. Притягивал, интриговал, располагал, использовал в своих целях.

«Ай-яй-яй, как нехорошо, Федор Дмитриевич, – тонко улыбнулся Глеб. – Разве можно так поступать с девушками? Поверьте, рано или поздно они узнают правду, и им она совсем не понравится… Или дальше уже не важно? И душевные страдания нашей Кати не имеют никакого значения? А я вот догадываюсь, кто поможет ей открыть глаза…»

Неторопливо поедая устрицы, Глеб следил за Мелиховым: за его взглядами, направленными на Катю, выражением лица, четкими движениями. Больше никто не был приглашен к его столу, и лишь позже появилась роскошная женщина в длинном бордовом платье, а затем уж и Андрей Кравцов.

В качестве развлечения Глеб принялся рассматривать незнакомку и с сожалением пришел к выводу, что она не вызывает у него желания. Бесспорно красива. Полная грудь, тонкая талия, и с бедрами все в порядке, умение держать себя – на твердую пятерку, но это тот случай, когда лед берет верх над теплом. Царевна-лягушка, скинувшая с себя пупырчатую кожу, но оставшаяся неприятно холодной.

«Не хочу я тебя, чего и представить-то сложно. Прекрасная моя, подскажи, что нам с этим трагическим фактом делать? – мысленно протянул Глеб, барабаня пальцами по краю стола. И добавил: – Поверь, и тебе, и мне было бы гораздо лучше, если бы я тебя хотел».