Запретный мир - Александр Громов

Скатиться-то валун скатился, но тоже не просто так – на том месте, которое он прежде прикрывал, тускло блеснул желвак самородной меди. Его обнаружил ученик колдуна Ер-Нан, по собственному почину поднявшийся на Плешивую, чтобы проклясть валун и умолить духов горы не делать больше так. Сказывал, будто умолил.

Немногие уцелевшие после битвы с плосколицыми рудознатцы вскрыли жилу синей и красной медной руды, и это оказалось настоящей удачей: в глубоких старых норах, во множестве накопанных у подножья Двуглавой, стараниями поколений плавильщиков почти иссяк землистый малахит, а новые норы не приносили удачи. Редко-редко в выдолбленной нише открывался бугристый, зеленый с рисунком натек – чаще добытчики довольствовались соскребанием корочек.

Бывает ложная руда, только притворяющаяся настоящей и не дающая меди. С нею чаще сталкивались ближние соседи, добывающие металл из синего лазурита. Подземные духи любят пошутить, испытывая упорство человека. Нетерпение мастеров во время пробной плавки было так велико, что они разломали горячую печь, не желая ждать, когда она сама остынет. Опасения оказались напрасными: на дне вынутой длинными клещами раскаленной глиняной чаши ноздреватой коркой рдела новорожденная медь, только и ждущая, чтобы ее осадили ковкой. Медь!

Духи не стали ждать от людей жертвы в обмен на металл – взяли барана сами. Выгодный обмен для людей Земли – но неслыханный от века.

Растак не знал, что и думать обо всех этих чудесах. Ер-Нан ходил гоголем, выставлялся перед всеми находкой и безумно надоел вождю. Приходилось терпеть: без чародея не обойтись, а встанет ли с постели дряхлый Скарр (который, между прочим, тоже не подарок) или отойдет к предкам – неизвестно. Не мальчишкой же Юмми его заменить. Хотя… По правде говоря, все колдуны излишне строптивы, имеют вздорный нрав и ничуть не стесняются открыто оспаривать мнение вождя. С каждым годом все труднее делать вид, что это не раздражает. Может, и вправду, сделать колдуном мальчишку? Вроде толковый, а главное, скромник, такой поначалу будет послушен не менее Ер-Нана… И ведь с первой попытки открыл Дверь!.. Или дурак Ер-Нан лучше? Жена – это все знают – его поколачивает, а какой вес битый колдун может иметь на совете племени? Много ли его слово добавит к слову вождя? С другой стороны, жена, которую он боится до дрожи в поджилках, столь же глупа и, главное, падка на подарки, а значит, держать кудесника в повиновении будет стоить вождю каких-нибудь побрякушек…

Конечно, лишь сам старый колдун может назначить себе преемника, прилюдно коснувшись его лба и передав тайную силу, но и вовремя сказанное слово вождя имеет свой вес. А разве не бывало прежде, что чародей умирал, не успев передать силу, и ко лбу нового колдуна, назначенного вождем по совету старейшин, прикладывалась рука мертвеца?

Надо подумать…

Растак встал с покрытой богатыми шкурами лежанки, подошел к оконцу. Дом вождя, построенный на краю селения и несколько наособицу, был выше других, возвышаясь над землей на целых пять венцов. Третий венец был прорезан квадратным оконцем, наглухо затыкаемым в холода, а летом занавешенным от комарья тонко выделанной оленьей кожей с магическими рисунками, отгоняющими злых духов.

Младшая жена метнулась отдернуть занавеску, по-бабьи засуетилась, не зная, чем угодить мужу, – Растак досадливо отстранил ее рукой. Неловкое движение отдалось болью в плече, понемногу слабеющей с каждым днем, но еще чувствительной. Растак поморщился – не на людях было можно. Вспышка злости прошла, не выплеснувшись на глупую бабу. Что взять с женщин? Существуя для того, чтобы украшать жизнь мужчины, а не отравлять ее, большинство из них слишком глупы, чтобы понять это, и приходится учить… Но потом.

С края крыши, прошлой осенью крытой свежей соломой, вода не капала – лилась ручьями. Если бы не высокий порог, потекла бы в дом. На улице никого не было, да и кому взбредет в голову без дела бродить среди рябых от дождя луж? Пастухи – те с утра угнали отары на размокшие лесные поляны, где хотя бы шалаш может укрыть человека от непогоды. Малолетней мелкоты – и то не было видно. Зато почитай из-под каждой стрехи тянулся дымок – хозяйки варили обед.

Нет, не из-под каждой… Иные дома-землянки стоят пустые, это где взрослые погибли, а детей взяли к себе соседи. В каждом доме потеря, и какая! Просторно стало в домах…

Сквозь шум дождя из кузницы доносились удары медных молотов, не звонкие, как в погожий день, а будто колотили поленом по бревну. В двух битвах захвачено много оружия, кузнецам хватит работы до середины лета, чтобы исправить годное, а негодное переделать в полезные для хозяйства вещи. Когда кончится дождь, задует ветер и плавильщики зажгут на Двуглавой печи, работы кузнецам еще прибавится.

Из крайнего дома, низко пригнувшись, чтобы не расшибить лоб (научился наконец!), выскочил меньший из чужаков, Юр-Рик, по-прежнему одетый в свой немыслимый красный наряд, уже порядком засаленный. Несокрушимый Вит-Юн немногословен, как подобает настоящему богатырю, и не бегает зря по деревне, а этот любопытен сверх всякой меры. Ишь ты, скачет вприпрыжку, что молодой козел, сигает с разбега через лужи, и над головой, спасаясь от дождя, держит козлиную же шкуру. Интересно знать, выменял на что-то или получил в подарок? Чужаков в деревне побаиваются, но многие рады отдать им последнее в благодарность за победу над Вепрями и взамен невысказанного обещания защиты, а уж хозяйки чуть не дерутся за право готовить им пищу и прибираться в выделенной чужакам пустой землянке. Натащили туда всего… За вождем так не носятся, не говоря уже о болящем колдуне Скарре, что по-прежнему бредит, разговаривая с духами…

Юр-Рик скрылся за поворотом улицы – не иначе, опять пошлепал к кому-то в гости. Растак постоял еще у окна, но больше ничего интересного на улице не приключилось, и он вернулся на лежанку. Не лег – сел, сурово глядя на жену, раздувающую угли под котлом со вчерашней похлебкой. С этого места он управлял племенем уже третью седмицу, хотя, по правде сказать, после вторых похорон, когда предали земле тела тех, кто пал в битве с Вепрями, крупных дел у вождя было немного, а о мелких люди не заикались.

Жизнь текла как бы сама собой. Раненые понемногу выздоравливали, а те, кому Земля не судила выжить, уже умерли. Куда больше, чем хотелось, было беспомощных калек, обреченных на изгнание и смерть в лесу в первую же голодную зиму. Мало осталось рабов: нескольких сражавшихся с плосколицыми и сумевших уцелеть Растак отпустил, сдержав слово, кое-кто из рабов решил, что сейчас самое время попытать счастья в бегстве, и привел замысел в исполнение. Мало осталось воинов: около восьми десятков, и то если считать раненых и подростков, которым вообще-то еще не время называться мужчинами, а куда денешься? Нескольких мальчишек Растак уже послал в дозорный отряд.

Новых нашествий пока не случилось; с Дозорной горы доносили, что и следов чужих лазутчиков что-то не встречается. Ясно, раззвонили Вепри повсюду о неведомом чудо-воине с волшебным оружием, наверняка еще и преувеличили его силу, чтобы не выглядеть битыми абы кем, догадались и Волки, кто такие на самом деле богатырь Вит-Юн и его подручный, да и как им не догадаться – ведь почти что в руках держали! Идет, летит небывалая весть от долины к долине, от племени к племени…