Возвращение «Одиссея» - Алексей Гришин

Еще возникло желание пошутить, вскочить и гаркнуть что-нибудь военное, вроде «Sir, yes sir!”, но, взглянув на собеседника, осеклась.

– Рассказывай.

И Щербатов рассказал. Не все, разумеется, но и этого хватило, чтобы напрочь выбить последние мысли о самостоятельном расследовании, в котором она укажет тупым, а какие они еще бывают, профессионалам их истинное место. Где-то на уровне городской канализации.

– Значит, тебе нужно найти этого Гордона Кончака?

– Не просто найти, а безопасно. Для тебя и Линды. Поэтому слушай.

Гордон Кончак

Сейчас, сидя за рабочим столом в небольшом, скупо обставленном, зато отдельном кабинете, Гордон вспоминал утреннее совещание.

В огромном кабинете, в углу которого стоял флаг США, в присутствии коллег он узнал о себе много нового и интересного.

Сказать, что это был разнос, значит не сказать ничего. В язвительно вежливом получасовом монологе был не только дотошно разобран ход самого бездарного, по мнению начальства, расследования, но и красочно описаны нюансы интимной анатомии Гордона и его сексуальных пристрастий. А озвученные перспективы натуралистично указывали на скрытые эротические фантазии самого шефа. Довольно извращенные, надо отметить. При том, что он публично поклялся воплотить их в жизнь, используя как предмет вожделения Гордона.

Во время выступления могучий чернокожий шеф посинел, но, как подозревали слушатели, не от смущения, а от яростного желания приступить к дурному делу немедленно, на глазах обалдевшей публики, впервые видевшей своего начальника в таком гневе.

Самое обидное, что возразить на эту тираду было, по сути, нечего. Можно сколько угодно рассказывать о запутанности криминальных сообществ русских, об их закрытости и подозрительности, но это будут всего лишь слова. Гордона с повышением взяли в отдел борьбы с оргпреступностью, подчинили группу, а результат? Не просто ноль – минус. Жирный такой, размером с крест на карьере, если не произойдет чуда. А откуда ему взяться?

И дернула нелегкая согласиться на это предложение. Ловил бы сейчас русских шпионов, играл в игры с их разведкой. Выиграл – молодец, держи конфетку. Не выиграл – тоже ничего, бывает, подождем, когда выиграешь. Проиграл? А как это? С чего вы, господа начальники, решили, что проиграл? Вам кто-то сказал? Вы где-то прочитали? Нет? Ну, так и не наговаривайте на специального агента. Вот вам вагон отчетов о вербовках русских, о внедренных агентах. Ах, вы считаете, что завербованы их подставы, а внедренных агентов они перевербовали? Откуда знаете? Ах, информатор рассказал. Уверены, что он сам не перевербован? То-то же!

А вот мы их агентов вычислили – пожалуйте справку, и их подставы перевербовали – пожалуйте отчет.

Красота!

А здесь? Преступников арестовал? Нет? Плохо работаешь. Полицейских убивают? Вообще никуда не годится. Ошиблись мы, похоже, с вашим назначением, мистер Кончак.

Как там эти русские копы говорили – нужна оперская удача? Увы, здесь она им не помогла. Нет ее, похоже, в благословенной Америке.

На столе зазвонил телефон.

– Специальный агент Кончак? Я агент Гриффитс, отдел связей с общественностью. Ко мне пришла журналистка, Джудит Кэмпбелл, говорит, что ей необходимо с вами пообщаться. Нет, не с вашим дивизионом, а именно с вами. Она так и сказала – Гордон Кончак, месяц назад работавший в нашем нью-йоркском офисе. Я не знаю, при чем здесь месяц, задайте ей этот вопрос сами. Да, она в соседнем кабинете, сейчас приглашу.

– Мистер Кончак? – раздался в трубке женский голос. – Я Джудит Кэмпбелл, да, я рада, что ваша жена читает мои статьи, но сейчас у меня для вас информация. У меня есть друг, он русский, он попросил задать вам вопрос: «В силе ли приглашение мистера… секундочку, забыла фамилию, а, мистера Шенли достойно ответить на русское гостеприимство?» Да, разумеется, я передаю трубку мистеру Гриффитсу.

– Дружище, – Гордон изо всех сил старался говорить спокойно, – делай что хочешь, но эта женщина не должна выйти из твоего кабинета до моего приезда. А я выезжаю немедленно!

От неприметного здания в Бруклине, два этажа которого занимал дивизион борцов с мафией, до главного здания ФБР в Нью-Йорке всего десять минут на машине. Но в этот день судьба точно решила испытать выдержку специального агента – Манхэттен намертво встал в бесконечной пробке. Пришлось в нарушение всех правил бросить машину прямо под запрещающей табличкой и отправиться пешком… нет, на это не хватило терпения – бегом! Только влетев в штаб-квартиру, Гордон заставил себя успокоиться, восстановить дыхание и вообще принять вид солидного человека, которому некуда и незачем торопиться.

Штраф за неправильную парковку? О, он будет крутым, но если все склеится здесь, на него можно будет наплевать с самого высокого небоскреба. Хотя подчиненным все же позвонил, приказал забрать машину.

– Мистер Гриффитс, здравствуйте, я Гордон Кончак. А вы, – он обратился к сидевшей рядом миловидной женщине, – миссис Кэмпбелл? Рад знакомству, – он протянул руку.

– Мисс, с вашего разрешения, но, насколько я понимаю, вас не моя семья интересует? – Джудит ответила на рукопожатие.

– Разумеется. Вы что-то говорили о своем знакомом?

– Да, вот его паспорт.

«Идиот! – подумал Гордон, беря в руки синий документ. – Мы все здесь идиоты! Облазили гостиницу, соскребли ошметки тел и одежды, только что языками там все не вылизали, а простая мысль, что в номере взорвавшегося русского не обнаружено ни клочка от паспорта, никому в голову не пришла. Что там шеф говорил о его профнепригодности? Кажется, это относится ко всей команде».

С другой стороны, если это не та самая оперская удача, то что же?

Щербатов

Маленький, но симпатичный бар, приткнувшийся между громадных небоскребов почти напротив нью-йоркской штаб-квартиры ФБР. Щербатов неспешно потягивал пиво, начисто игнорируя раздраженные взгляды бармена, недовольного, что этот господин уже час не может допить одну пинту Гиннесса. Намекнуть бы, что в баре надо или пить, или проваливать, да нельзя. Можно и самому проблемы огрести за неуважение к клиентам. Но все равно, этот русский – свинья. Почему русский? Да видно же! Проведи десяток лет за барной стойкой, научишься соотечественников отличать с первого взгляда. О, к нему еще двое подсели – мужчина и женщина. Про женщину нечего сказать, а мужчина – фэбээровец, к гадалке не ходи. Голубовато-стального цвета костюм, неяркий галстук, короткая стрижка. Фэбээровец этот кареглазый крепыш, точно. Что-то шпионское здесь намечается, но это не его, бармена, дело. Главное – чтобы заказывали. И про чаевые не забывали.

– Что желаете, уважаемые? Сок?! Разумеется, прямо сейчас.

Чтоб вас собаки рвали, жмоты сквалыжные. Но это только в мыслях, а для всех – улыбка. Смайл.

Щербатов поднял взгляд на подошедших, протянул руку Гордону.