Бей или беги - Саманта Янг

— Спасибо большое, Патрис. За ваше гостеприимство.

У меня отпала челюсть.

Он сказал «спасибо»?

— О, нет-нет, никаких спасибо! Мы любим принимать гостей в нашем большом доме, — она обогнула столик и наклонилась, чтобы поцеловать меня на прощание. — Поговорим на днях, дорогая. Развлекайтесь!

— Но, Патр…

Однако она была уже на полпути к хостес, чтобы отменить заказ.

И ушла. Так и не взяв образцы обивки, между прочим.

Я неохотно повернулась к столу и посмотрела Калебу прямо в глаза:

— Какого черта?

Нахмурясь, он слегка покачал головой:

— А Патрис утверждала, что ты очень приветлива и добра. Думаю, она не очень хорошо знает своего дизайнера.

— Хватит трепаться. Когда мы разговаривали в последний раз, у меня сложилось четкое представление, что мы больше не увидимся. Как насчет всех этих красавиц Бостона, которые спят и видят, как бы им запрыгнуть на борт Калеба Скотта?

Его губы изогнулись в усмешке, и мое внимание привлекла густая щетина… Я вспомнила, как она царапала и щекотала мою кожу… Будь ты проклят! Я резко сжала ноги, чтобы унять настойчивое щекочущее ощущение между ними.

— В Бостоне полно прекрасных женщин, и я уверен, что многие хороши в постели… Однако мало кто из них фантастически хорош…

Его горящие глаза красноречиво смотрели на меня, и под его взглядом я чувствовала, что одежда становится слишком тесной, изнутри меня распирал жар.

Пытаясь подавить возбуждение, которое он разбудил во мне, я фыркнула:

— Уверена, это был комплимент, но мне не интересно.

Калеб спокойно потянулся за стаканом воды и отпил глоток. Потом поставил стакан на место и посмотрел на меня пронзительным взглядом:

— Ты должна знать обо мне одну вещь, Эва. Я очень целеустремленный и решительный человек. И если я чего-то хочу, я обычно это получаю.

Сердце гулко билось у меня в груди. Что конкретно он имеет в виду?

— И чего ты хочешь?..

Внезапно он нахмурился.

— Я застрял здесь, и, честно говоря, это меня очень бесит, особенно по вечерам. Теперь у меня выбор — либо по вечерам беситься, либо провести их, занимаясь сексом с тобой. Я знаю, что я предпочитаю. И если ты перестанешь обманывать саму себя, то тоже признаешь, что была бы не прочь продолжить наше общение в постели.

Нет, я не встречала более самоуверенного человека! Кровь закипела во мне от возмущения.

— Ты когда-нибудь думаешь перед тем, как что-то сказать?

— Я тебя обидел? — он поднял брови.

Я оперлась локтями о стол и приблизила к нему лицо:

— Ты только что сказал мне, — сказала я ему приглушенным голосом, — что хочешь, чтобы я была твоей игрушкой, пока ты вынужден торчать в Бостоне.

Я снова откинулась на стул. Пульс бился, как загнанный, потому что правда заключалась в том, что меня к нему по-прежнему тянуло. Настолько, что я еле сдерживалась, чтобы не кинуться на него через стол и сорвать с него одежду прямо там. Что со мной не так?

— Нет, я предложил удовлетворить наше взаимное влечение и тем самым избавиться от него.

— Мы в приличном ресторане, — сказала я со сжатыми зубами.

— Так давай продолжим этот разговор в другом месте.

— Я хочу есть.

Это была неправда. Я просто тянула время.

Калеб нетерпеливо взглянул на часы:

— Через сорок пять минут я должен вернуться в офис.

Понимая, что он имеет в виду, я решила, что не имеет значения, где мы находимся, и швырнула в него салфетку:

— Мы не будем заниматься сексом в обеденный перерыв.

Он даже не посмотрел на салфетку:

— Но мы им все-таки займемся?

Я только головой покачала: вот же упертый.

— Полагаю, я должна чувствовать себя польщенной тем, что ты так много сил прикладываешь ради секса со мной.

Калеб даже не моргнул в ответ на мой сарказм:

— Мы неправильно расстались. Нельзя было это так оставлять. Я ухожу, только когда мне скучно, Эва. Мне пока не скучно. А тебе?

— Когда ты говоришь, что уходишь, когда тебе скучно, как насчет женщин? Тебя не волнуют их разбитые сердца?

Он снисходительно улыбнулся:

— Это просто влечение. Я не вступаю с женщинами в такие долгие отношения, чтобы возникли какие-то чувства.

— Это ты так думаешь.

— Ты сейчас пытаешься мне сказать, что не хочешь спать со мной, потому что боишься, что начнешь испытывать ко мне какие-то чувства?

— Ты знаешь, что ты мне даже не нравишься.

— Вот именно! Так какой в этом вред? Поживи немного для себя, Эва!

Его слова заставили меня вспомнить ту ночь в его комнате в отеле… И как весь мир перестал существовать для меня на те несколько часов, что мы были вдвоем… Были только он и я и наслаждение, которое мы дарили друг другу. Было нечто невыразимо прекрасное в том, чтобы раствориться в мужчине и стать какой-то новой…

Нашу еду принесли до того, как я успела ответить, и Калеб неожиданно терпеливо хранил молчание, пока мы ели, не мешая мне размышлять над тем, стоит или не стоит спать с ним снова.

Доводы «за» были очевидны. Неописуемое наслаждение без обязательств. И через две недели Калеб уедет, поэтому, когда мы «избавимся от нашего взаимного влечения», я не встречу его где-нибудь случайно.

С другой стороны, я снова лягу в постель с человеком, который мне не нравится. Что будет с моей самооценкой, когда это помрачение закончится? Или я напрасно так сильно об этом беспокоюсь?

— Ты слишком долго думаешь, — сказал Калеб, отодвигая от себя пустую тарелку.

Я тоже закончила.

— Просто секс?

Он посерьезнел и кивнул.

Я понизила голос:

— Я знаю, что должна была спросить это еще в Чикаго, но… ты здоров?

— Регулярно прохожу медосмотры. И ты у меня первая женщина после последнего медосмотра. Могу прислать тебе по почте выписку, если хочешь.

— Хочу.

Пусть это прозвучало для него дико, но легкомысленной я никогда не была — осторожность превыше всего. Однако он и бровью не повел.

— А ты?

— Обо мне можешь не беспокоиться. После последних моих отношений я проверялась у врача. Все чисто. Если хочешь, запрошу в клинике выписку.

— Хочу, — его глаза потемнели. — Так ты решила?

Мое сердце грохотало в груди, пульс бился как бешеный.

— Да.