Ванька 9 - Сергей Анатольевич Куковякин

быль про деревенскую жизнь велено наваять, а без самогона, какая это быль? Тут надо отразить всю полноту социальной реальности, ничего не упустить.

Всяк приезжего солдата

Обнимает будто брата.

Бабы, те, целуют в губы,

Ну, а девки — скалят зубы,

Прикрывая рот рукой:

«Тит жених и парень — ой!».

Не перегнул я с целованием? Нет, мне путь распространения сифилиса по всей деревне надо показать… Причем, бытовой.

Стоп. Я же ещё название были не придумал. А, если так — «Как Тит всю деревню сифилисом заразил». Вполне, вполне. Хорошее название…

Тут меня неожиданно заклинило. Вдохновение пропало.

Я сходил за кипятком, заварил пайковый чай, щедро положил в кружку сахар.

Сходил покурил, а всё равно не писалось…

Только через час, как цыплята из яйца, начали проклевываться очередные строчки были про сифилис.

Говор. Смех. Веселье. Шум.

Здесь уж вздорит с Власом кум…

Разлюли, лю-ли гармошка,

В пляс пошел с Ариной Прошка…

Так, праздника уже достаточно, пора к делу переходить.

Как? Все веселятся, только сам Тит грустит. Страдает он нехорошей болезнью и даже самогонка его не радует. Мать Тита отплясывает, а вот отец его заметил, что на парня грусть-печаль напала.

Что с тобою, сын любезный,

Что не весел — словно трезвый,

Что с тобою, молодец?

Пристает к нему отец.

Иль, что худо, заприметил?

Может я, тя плохо встретил?

Али мать тебе не рада?

Ну скажи, чего те надо?

Сейчас, самое время, проявления сифилиса у Тита в были прописать. Ну, какие отец у него углядел.

Я взял с полки книгу профессора Кромайера, его краткое руководство для студентов и врачей по кожным и венерическим болезням. Просмотрел оглавление, долистал до двести тринадцатой страницы. Нашел кожные проявления описываемой в были болезни. Тит же на деревенском празднике не без штанов ходит, срам у него прикрыт. Ага, вон это мне подойдёт…

Я переложил сухие строки руководства в стихи. Перечитал. Получалось нормально.

Иль ты болен? Стой-ка, Тит,

Погляди-ка под усами

Все утыкано угрями,

И на шее, и за ухом…

Смажь их салом: сгинут духом!

Во! Молодец я. Методы народного целительства упомянул, отразил деревенский быт, известный мне с времен, когда я в селе Федора жил.

Дальше у меня просто поперло. Так, я, пожалуй, до вечера всю быль в стихах напишу.

Тут дверь в мой кабинетик опять распахнулась.

— Товарищ Воробьев, к завотделу зайдите. Срочно!

Мля! С мысли сбили! Что там Циммерману понадобилось! Я же быль по его распоряжению пишу!!!

— Срочно!

Дверь кабинета захлопнулась.

Надо идти… Начальство зовёт… Ещё и срочно.

В кабинете Циммермана присутствовали, кроме него, ещё и два незнакомца в кожанках. Сам Семен Самуилович на лицо выглядел как страдающий бледной немочью.

— Вот, товарищи, Воробьев… — Циммерман ткнул в мою сторону прокуренным пальцем.

КОНЕЦ ДЕВЯТОЙ ЧАСТИ

Извиняюсь, про лайки книге не забыли?