Ванька 9 - Сергей Анатольевич Куковякин

Самовар я чайником заменил. Причем, заслуженным и немного помятым.

Мамина спальня тоже пошла под нож. Что за квартирка такая у рабочего, где его мама в отдельной спаленке блаженствует? Не жирно ли ей это будет? Не из графьев главный герой, а плоть от плоти народной.

В утреннем монологе умывальника тоже появились изменения. Кривоногий и хромой с издевочкой осведомляется у парня о его больном животе. Из-за того де он пол ночи ворочался и три раза в ватерклозет бегал, что руки редко моет.

Кляксу из текста убрал. Не вписывалась она в быт рабочего паренька. Пока.

Чулки в моем «Мойдодыре» стали портянками. Сапоги — изрядно поношенными, это дало основание про ваксу в тексте упомянуть.

Про мыло я долго голову ломал. С мылом сейчас большие проблемы и я отразил это явление социальной реальности в виде обмылочка. Бережно молодой рабочий мылом пользуется, до последней крошечки его использует.

Бегемот со своими бегемотиками — это отдельная песня. Детеныши у меня тоже не очень гигиену соблюдают и из-за этого у них животики болят. Эту строчку я из другого произведения позаимствовал, больно хорошо она в нового «Мойдодыра» ложилась.

После умывания парнишки я ему не стал книжку, тетрадку, грамматику с арифметикой возвращать, а девицы на него начали заглядываться. Молодое дело — оно такое. Внимание девушек в нём — значимый момент.

Производительность труда у рабочего тоже повысилась после того, как он стал гигиену соблюдать. Заработок у парня из-за этого в гору пошел. Тут личное и общественное совпадало. Ничего в этом плохого нет.

Органично мною была вписана в текст чистка зубов и другие гигиенические процедуры.

Ну, и вшей я упомянул. Не только из-за грязных рук паренька его раньше девицы сторонились, вши в его волосах им тоже очень противны были.

Лишнее сюсюкание прежнего текста исчезло, стал он носить выраженный классовый характер и яркое профилактическое направление.

Можно ли сейчас всё это воровством назвать? Ну, взял я идею, но воплотил-то её на свой лад.

Совет Врачебных коллегий всем театрам гигиены молодой советской республики настоятельно рекомендовал, считай — приказал, моего «Мойдодыра» для повышения санитарной грамотности населения использовать. В ряде типографий, несмотря на дефицит бумаги, его массовым тиражом издали, на санпросветплакатах моего молодого рабочего, а также бегемота с бегемотиками не только в губернских центрах, но и в отдаленных уездах можно было видеть.

Так и пришла ко мне слава…

Я уже начал подумывать на «Айболита» замахнуться. Актуализировать его для сегодняшнего дня.

Власти меня поддерживали. Ну, а что? Ля-куртинец, на каторге в Африке был… Классово не чужд, хотя и имеются отдельные моменты.

Тут в «Известиях советской медицины» и прочел я, что готовится к проведению в Москве Всероссийский съезд Медико-санитарных отделов Советов. Обсуждаться на нём будет создание Народного комиссариата здравоохранения и ряд других важных вопросов. Семашко и Соловьев выступят. Озвучены будут основные принципы построения советского здравоохранения, профилактическое направление медицинской деятельности тоже не будет забыто.

Для себя я решил, что попасть мне на это мероприятие надо. Не прощу я себе, если на данном эпохальном событии не побываю.

Семашко, Соловьев… Это же — основоположники лучшей системы здравоохранения в мире! Так нам на занятиях в институте дома говорили. Ссылались при этом на экспертную оценку Всемирной Организации Здравоохранения, что была озвучена на конференции в Алма-Ате.

Бывает, звёзды и сходятся.

Мои мечты и хотения совпали с решением кого-то из ответственных вышестоящих товарищей. Доктора Воробьева, ля-куртинца и каторжанина, направляли на съезд! Причем, делегатом от театров гигиены! Меня? От театров гигиены? Да, написал я для них «Мойдодыра», но, по большому счёту — какой я от них делегат?

Как уж там всё это такое провернулось, мне совершенно не известно. Сам я к данному решению никакого отношения не имел. Имя моё на слуху в определенных кабинетах было, это свою роль, наверное, и сыграло.

Упускать такую возможность я не стал. Горячо поблагодарил за оказанное доверие.

Самое главное — мне ещё было поручено с небольшим сообщением на съезде выступить. В день, когда вопросы санитарной пропаганды будут обсуждаться, довести до делегатов передовой опыт деятельности театров гигиены. Статистикой меня снабдили, основные тезисы того, о чем должно было говориться, выдали.

— Завтра предоставите текст выступления на согласование, — так мне было сказано.

Я не возражал. Вон как всё поворачивается! Кто бы подумал…

Глава 40

Доклад Семашко

— Товарищи! Заранее готовим мандаты для проверки!

Так, а где мой? Не забыл впопыхах? А, нет, вот он, в нагрудном кармане…

— Пожалуйста.

— Проходите, товарищ, не задерживайте…

Мандат, если честно, так себе. Квадратик дешевенькой серенькой бумаги с синей печатью. Правда, типографским способом отпечатанный, съезд всё же всероссийский.

В зале — народу не протолкнуться. Кто-то уже сидит на выбранном месте, иные — в проходах между рядами кучкуются, что-то бурно и не очень обсуждают.

Может кого-то из знакомых встречу? Страна, хоть и большая, но врачей — маловато, тем более имеющих доверие у новой власти. Не все доктора советскую власть признали, далеко не все. Однако, когда в академии учился, были у нас вольнодумцы. Может, кто-то из них сейчас на съезде и присутствует.

Мне — на второй ряд. У меня — сообщение. Правда, в третий день съезда, но всё равно получил я инструкцию место во втором ряду занять с самого начала. Ну, хоть слышно всё будет. Я даже блокнотик приготовил наиболее важное записывать. Кто что сказал, над чем подумать необходимо перед голосованием. У меня мандат не простой, а с правом голоса. От меня чуть-чуть, но зависит какие решения съездом будут приняты.

В зале душновато, но хоть не курят. На заводах и фабриках, где я выступал, многие прямо в помещении дымили. Так, что даже глаза щипало.

Что — уже начинаем?

Президиум занял своё место, протокольная часть надолго не затянулась и на трибуну поднялся Семашко.

Вот, Ленина здесь я уже видел, даже — разговаривал с ним, а сейчас при докладе самого Семашко поприсутствую. Через несколько дней Николай Александрович первым наркомом здравоохранения РСФСР станет, самым главным медиком страны.

— Товарищи!

В зале было шумновато. Кто-то между собой доспорить не успел, кто-то кашлял, ерзал на своих местах…

— Товарищи! — пришлось повторить Николаю Александровичу.

Он несколько мгновений помолчал и начал свой доклад. Я внимательно слушал, даже немного телом вперёд подался.

— Насущной организационной задачей советской медицины на местах является устранение прежних межведомственных рамок и объединение ее…

«Единство» — вывел мой карандаш на листочке блокнота.

Правильно, сейчас всё, что есть надо в