Иероглиф смерти - Антон Грановский

– Записал.

– Разузнай мне про нее все, что сможешь. Остались ли у нее родственники? Кто они, где живут, чем занимаются? И позвони в ГИЦ, нам нужно ознакомиться с ее делом.

– Хорошо, сделаю.

– Все, жду эсэмэс.

Маша отключила связь и стала ждать, представляя себе, как Толя Волохов, чертыхаясь, вбивает номер журналиста в телефон своими толстыми, неуклюжими пальцами. Наконец эсэмэска пришла.

Маша сохранила номер Глеба Корсака в памяти телефона, после чего нажала на кнопку вызова.

Отозвался он почти сразу.

– Слушаю. – Голос спокойный, уверенный.

– Глеб Корсак?

– Да.

– Добрый день! Я – майор Любимова из уголовного розыска.

– Да, Мария Александровна, здравствуйте! Ваш коллега майор Волохов говорил мне, что вы позвоните.

– Нам с вами нужно встретиться и побеседовать.

– Хорошо. Где и когда?

– Прямо сейчас. У вас есть время?

– Время есть. Но мне бы не хотелось снова приезжать к вам на Петровку. Мы можем встретиться где-нибудь в нейтральном месте?

Маша на секунду задумалась.

– Я сейчас в районе университета, – сказала она. – Вам долго добираться?

– За полчаса доберусь. Может, даже быстрее.

– Отлично. Рядом с метро я видела бар. Называется «02». Встретимся там через полчаса, идет?

– Идет. До встречи.

Он добрался до бара раньше, чем она. Мария видела фотографии Глеба Корсака на интернет-странице газеты «Наша Москва», поэтому сразу узнала его. Он сидел за столиком вполоборота, закинув на спинку стула руку, в которой дымилась сигарета. Худощавое лицо с профилем хищной птицы. Плащ, голубая рубашка, шелковый галстук, съехавший набок. Волосы в творческом беспорядке. Стильная небрежность. Интересно, что за ней стоит – тонкий расчет или природный артистизм?

– Здравствуйте, Глеб Олегович! Я Любимова.

– Добрый день!

Журналист встал из-за стола и выдвинул перед Марией стул, причем проделал все это без нарочитости, легко и естественно.

Усевшись, она подозвала официантку и поинтересовалась:

– У вас есть кофе по-восточному? С корицей, гвоздикой и кардамоном.

– Да, – ответила официантка, покосившись на Глеба и мило ему улыбнувшись.

– Принесите один. А к нему стакан холодной воды с лимоном.

– Хорошо. А вам? – поинтересовалась она у Корсака.

– Мне двойной эспрессо.

– Отличный выбор!

Одарив Глеба обворожительной улыбкой, официантка удалилась. Мария проводила ее недоуменным и недовольным взглядом. «Отличный выбор!» Что может быть отличного в заурядном двойном эспрессо? А флиртовать с мужчиной в присутствии его спутницы – это просто ни в какие ворота. «Хотя при чем тут «спутница»?» – спохватилась Маша.

Взгляды Марии и Глеба встретились. На мгновение ей показалось, что журналист прочел ее мысли – по губам его скользнула улыбка, такая быстрая, что ее легко можно было не заметить.

– Не возражаете, если я закурю? – спросил Корсак.

– Нет, конечно.

Прежде чем достать из пачки сигареты, Глеб протянул ее Марии:

– Угощайтесь.

– Спасибо, но для меня они слишком крепкие.

Она посмотрела, как он прикуривает от зажигалки-пистолета, и сказала:

– Забавная зажигалка. Не слишком громоздкая?

– В самый раз, – сказал Корсак, выдув облачко светло-голубого дыма.

– Кстати, почему вы решили, что я курю?

– Когда я достал пачку, у вас блеснули глаза, а на лице появилось выражение недовольства. Так они блестят лишь у тех, кто пытается бросить курить, но никак не может.

– Вы что, экстрасенс?

– Почти. Я журналист. Людские пороки – моя специализация.

Мария улыбнулась. В обаянии этому парню никак нельзя было отказать.

Вернулась официантка, выставила на столик заказ. Вновь разулыбалась Корсаку, но Маша одарила ее таким взглядом, что улыбка мигом испарилась, а вслед за ней испарилась и сама официантка.

Глеб, пуская дым, искоса разглядывал Машу Любимову. Густые волнистые светлые волосы, разделенные посередине пробором и взметнувшиеся по обе стороны от головы подобно крыльям ангела. Темно-карие глаза и темные брови очаровательно контрастировали со светлыми волосами. Безупречная линия носа, чистая кожа, полные губы.

Маша заметила взгляд Корсака и слегка покраснела.

– Давайте перейдем сразу к делу, – сказала она сухо. – Итак, вы получили две посылки с фрагментами костей.

– Да. Первую – три дня назад. Вторую – вчера.

– Как выглядели посылки?

– Это были свертки из грубой бумаги.

– На них что-нибудь было написано?

– Нет.

– Нарисовано?

– Нет. Бумага была совершенно чистая.

– Они лежали в вашем почтовом ящике?

– Да.

– Я видела фотографии костей. Что вы можете сказать о надписях, которые на них сделаны?

– Ровным счетом ничего.

– Почему вы не позвонили в полицию сразу?

– Не видел в этом смысла. – Глеб помахал перед лицом рукой, отгоняя табачный дым. – Мой почтовый ящик постоянно забит всякой дрянью. На свете много шутников, а идиотов – еще больше.

– Как вы думаете, кто прислал вам эти кости?

Журналист пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Но у вас должны быть какие-то подозрения?

– Я никого не подозреваю. Правда.

Мария пристально посмотрела на журналиста. Вздохнула.

– Хорошо. Взглянем на все это под другим углом. Как вы думаете, почему убийца отправил свои «трофеи» именно вам?

– Я долгое время работал криминальным репортером. А не так давно написал книгу о маньяках. «Рассвет убийц», может, слышали?

– Слышала.

– Многие упрекали меня в том, что я описал маньяков слишком светлыми красками.

– Это правда?

Корсак покачал головой:

– Нет. Я просто попытался быть объективным и отнесся к тому, что они делали, как к проявлению психической болезни. Попытался найти корни их жестокости в детских годах, ну, и все такое прочее. Думаю, убийце понравилась моя книга. И когда ему понадобился партнер для игры, он вспомнил обо мне.

Маша чуть прищурила свои темные глаза: