Наследницы моря - Сара Хеннинг

– По крайней мере, с этого можно начать.

Можно было. Я просто не знала, что это начало конца.

Теперь я вздыхаю и смотрю на место, к которому приросла Анна. Здесь, навсегда со мной. Из-за меня.

– Что мне сделать? – наконец спрашиваю я.

Если бы Анна не была привязана к морскому дну, то, скорее всего, подпрыгнула бы вверх – судя по радости в ее голосе. Предложение, которое прежняя подруга хранила внутри, вырывается в мутную воду между нами.

– Тебе нужно стать человеком, Эви. Восстановить баланс. Это единственный способ остановить морского царя.

Она так рада, что я почти мучаюсь угрызениями совести, прерывая Анну.

– Я не могу этого сделать. Ты понимаешь, что не могу. Ты знаешь, что я пыталась убраться отсюда задолго до того, как попросила его освободить меня.

– Да, задолго до этого. А сейчас ты не пыталась. – Девушка произносит слова так, словно это самая очевидная вещь в мире. – Ты только что отправила двух русалок на землю. Морской царь расстроен потерей частички магии из-за двоих отпрысков на суше и трех других без волос. Ты знаешь: новость о твоем побеге на поверхность заставит его плавники свернуться.

Она изложила свои доводы.

И все равно продолжила:

– Более того, ты использовала свою земную магию и успешно соединила ее с морской. Урда сделала тебя сильной, как никто другой, Эви.

Это комплимент. Я позволяю ему просочиться внутрь. Не помню, когда в последний раз мне говорили приятные слова. Но все же ее предложение невозможно.

– Но мне нечего дать Урде взамен, – говорю я, собрав щупальца под собой. Один обрезанный лежит сверху.

– Мои волосы, мой голос – все это понадобится, чтобы пережить путь наверх и выжить, что бы ни предпринял морской царь ради мести.

– А как насчет кольца, что сейчас у девушки? Оно принадлежало Нику, не так ли?

Я вздрагиваю, когда Анна произносит его имя. Но не уверена, что она это замечает. Мой голос отстраненный.

– Руне теперь не нужно отдавать его мне.

Анна смеется.

– И ты позволишь такой мелочи встать у тебя на пути?

Кольцо, нож, неиспользованные волосы принцесс – Анна права. Может, и сработает.

Золотистые лучи рассвета вспыхивают перед моими глазами. Воспоминание о том, как ома Рагн пела мне, бьет в грудь, словно ядро.

Хотя песня и была грустной, я любила «Месть Русалки». Я знала, что это песня с суши – и потому чувствовала некую вину за то, что она мне нравилась. Ведь постоянные напоминания отца о человеческой угрозе и зле людей звучали в ушах.

Однажды, когда я стала постарше, я спросила ому Рагн об этой песне. Почему бабушка вообще ее поет, раз автор – человек.

Она ответила незамедлительно:

– Моя дорогая Ру, я пела ее всем своим девочкам по одной простой причине: нам нельзя забывать, что думают о нас люди. – Она замолчала и слабо улыбнулась. – Или что мы можем с ними сделать.

Золотистый свет становится красноватым. Солнце ярко светит над водой. Я же могу лишь смотреть на то место, где когда-то сидела Алия.

– Или что мы можем сделать сами с собой, ома, – говорю я, а в голове крутится песня.

Впервые мне бы хотелось плакать, как люди. Я не могу – пока нет. Превращение еще не свершилось полностью. Тогда мне удастся поплакать, но сейчас это не помогает. У моего горя нет выхода. Всхлипов недостаточно. Бить кулаками по земле – недостаточно. Кричать в небо – недостаточно.

Хоть я никогда раньше их не чувствовала, слезы все равно кажутся освобождением. Когда телу больше нечего отдавать, оно может лишь вернуть свое горе в землю. Как и сделала Алия. Она стала тысячей слез и вернулась к Урде.

– Руна?

Я вздрагиваю от звука своего имени и поворачиваю голову, чтобы глянуть через плечо. Рука подползает к пистолету на коленях.

Уилл. Он стоит там. Его тело скрыто деревьями. Руки подняты в воздух, словно я уже наставила на парня пистолет. Несмотря на шок на моем лице, он делает шаг через защищавший его кустарник и выходит на открытую местность. Юноша все еще не опускает руки.

– Руна, я не собираюсь тебе вредить. Или ловить тебя, обещаю.

Уилл делает еще один шаг. Все его тело в паре метров от меня открыто удару. Этого достаточно, чтобы я вскочила и помешала подойти ближе.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.

Он немного опускает руки, но все еще держит их вытянутыми перед собой. Его взгляд перемещается на пистолет в моей руке. Однако что-то в сомнениях юноши не связано с угрозой оружия.

– Я видел, что ты сделала с теми стражниками. Там. Я… Огонь… Я никогда не видел такого заклинания.

Я ничего не отвечаю.

Этот юноша – друг Николаса. Его кузен со стороны жены, которая пробыла таковой пару часов. Уилл – не Ольденбург, но достаточно близок к ним. Потому мне бы в последнюю очередь хотелось подтверждать, что я ведьма. Я переминаюсь с ноги на ногу. Не желаю сегодня убивать еще одного человека, но чувствую, как пальцы скользят к курку пистолета.

– Ой. Слушай. Нет – то есть я только это и могу.

На его губах появляется слабая глуповатая улыбка. Уилл наклоняется и срывает травинку с земли. Парень держит ее перед собой и проводит сверху рукой, словно маг на одной из предсвадебных вечеринок, на которых мы побывали. Я собираюсь закатить глаза. И тут юноша произносит то, отчего волосы на моих руках встают дыбом.

– Vaxa fagrliga lagr kappi.

Травинка на миг дрожит в лучах рассвета, а потом вырастает из самой себя – тянется вверх, вниз, прочь. За два мгновения она становится чем-то совершенно другим. Цветком – тонкие белые лепестки и солнечно-желтый центр.

Уилл кланяется и протягивает его мне.

– Уильям Йенсен к вашим услугам. Очень опасный маг, который умеет только создавать маргаритки.

Я не беру ее. Все это слишком меня поразило.

– Маг?

Парень кивает.

– Это громкое слово для описания моих способностей. Но да, у меня есть некоторое количество магии. Не как у тебя или Алии.