Академия Трёх Сил. Книга 1 - Анна Мичи

Но платья не было.

— В моих ты утонешь… — озабоченно сказала Лидайя. Потом схватила меня за руку: — Бежим скорее в торговые лавки! Всё хорошее, конечно, уже разобрали, но ты такая маленькая, может, твой размер и найдётся.

Лидайю сейчас мог остановить, наверное, только каменный великан наподобие охранителя ворот. Мне это было не под силу да я и не хотела. Правда, вспыхнула мысль, что у меня нет денег — но потом я вспомнила о бирюзовом камне, который подарил мне Хен. Он сказал, что можно выручить не меньше пятидесяти карр. Если это правда, это огромные деньги!

То ли Хен преувеличил ценность камня, то ли моя неопытность была написана на лице, но больше тридцати пяти ни один торговец мне не предложил, хотя мы с Лидайей обегали все лавки. В конце концов я решила согласиться, потому что времени было в обрез, а тридцать пять карр — тоже совсем неплохо.

И тут же пять карр я отдала за платье, хотя ему-то красная цена была не больше карра. В вечер Любования все цены взлетели до небес. Я сама виновата, что не позаботилась раньше.

Впрочем, я ничуть не жалела. Я влюбилась в это платье, как только его увидела, ещё даже не успев примерить. Светло-голубое, с открытыми плечами и пышными короткими рукавами-фонариками, с высокой талией и широкой юбкой, заканчивающейся чуть ниже колена, оно превратило меня в сказочную героиню. Вместе с платьем мы купили подвязанные лентами чулки и изящные туфельки на небольшом каблуке, и собственное отражение в зеркале вызвало у меня бурю восторга.

Раньше я от таких нарядов бегала, как от огня, а сейчас внутри прямо сжималось от радости и сладкого предвкушения — интересно, какое лицо будет у Хена, когда он меня увидит!

Мы ещё раз сбегали в общежитие, и Лидайя причесала меня и накрасила — совсем чуть-чуть, но даже этой малости оказалось достаточно, чтобы я с трудом себя узнавала. Глаза стали глубже и загадочнее, губы выразительнее, щёки загорелись лёгким невинным румянцем, а короткие волосы, закрученные на горячий чугунный прут, завились в локоны по обеим сторонам лица. Глядя на себя в маленькое зеркальце в комнате у Лидайи, я почти уверилась в том, что Хен сегодня обязательно увидит, что я не просто маленькая девочка… а вполне себе заслуживающая внимания молодая девушка.

Радость лишь слегка омрачила клановая целительница — я уже знала, что её зовут Висперина. Завидев меня, она фыркнула и прошептала что-то одной из своей свиты, на что та ответила взрывом визгливого лошадиного смеха.

Лидайя быстро сказала:

— Не обращай внимания.

Но я и сама не собиралась этого делать. Сегодня все мамины уроки наконец пригодились. Я только вскинула голову повыше и проплыла мимо Висперины с подпевалами с независимым видом знающей себе цену ар-теранны. Даже брошенное в спину: «Слыхали? Сама замужем, а корчит из себя девицу» — не заставило меня остановиться.

Вот только озадаченное лицо Лидайи напомнило, что я так и не рассказала ей о своих отношениях с Хеном. А ведь об этом знает уже всё общежитие, раз сведения дошли до Висперины. А может, ей сказал об этом сам Хен? Например, в ответ на её признание… Ох, это было бы так смешно!

— Она говорила обо мне, — сказала я, не дожидаясь вопросов. Вопросов, кстати говоря, могло и не последовать, потому что Лидайя была на удивление деликатна. Но мне уже самой хотелось рассказать ей всё начистоту.

И я быстренько пояснила, где и как познакомилась с Хеном, почему приняла его предложение, какие теперь отношения нас связывают.

— Вот оно что, — кивнула Лидайя, выслушав мой сумбурный рассказ. — Формальный брак? Но ты очень смелая… я бы ни за что не смогла так поступить, — она помедлила и после паузы добавила: — Так вы не встречаетесь? То-то я думаю, что вы не очень похожи на влюблённых.

Я улыбнулась, стараясь не подать виду, что это невинная фраза меня ранила. Ну да, не похожи. Я и сама понимала, что это правда. Но неважно. Сегодня вечером всё переменится.

Карин ждал на аллее, привалившись к забору, окружавшему стадион. Он тоже приоделся: чёрные кожаные штаны перехватывал пояс с серебряной вязью, на запястьях красовались браслеты из чёрной кожи, на груди — наш факультетский медальон с головой рычащего льва, тоже сверкающий серебром на чёрном. Я первый раз видела его в таком виде и теперь всматривалась с удивлением, как будто впервые. И как будто впервые заметила, что он высокий, подтянутый, а плечи широкие.

— Тебе идёт! — вынесла искренний вердикт.

Карин почему-то не обрадовался, буркнул что-то невнятное, дёрнул головой. Метнул вопросительный взгляд на Лидайю. Та уже знала, что я позвала Карина, так что просто кивнула, приветствуя. Карин кивнул в ответ, пристроился рядом со мной, и мы втроём направились на стадион.

Оттуда уже гремели звуки барабанов, слышался высокий напев скрипки и гулкие басовитые тона виолончелей и контрабасов. В густое фиолетовое небо поднимались дымные столбы костров, и золотистые искры танцевали в плавящемся воздухе.

— Когда вы успели подружиться? — спросила Лидайя тихим шёпотом, когда мы влились в собравшуюся на стадионе толпу.

— Долгая история, — я махнула рукой. — Потом расскажу.

Лидайя, как и все в нашей группе, знала о дуэли и о том, что мы с Карином не ладим. А я и сама теперь не могла бы уже сказать, как и почему мы подружились — а мы совершенно определённо подружились.

Веселье только началось, ещё почти никто не танцевал, только какой-то стихийник со старшего курса, в характерном для стихийников долгополом наряде, отплясывал в середине площадки, залихватски поглядывая на зрителей. Двигался он хорошо, я даже засмотрелась, но Карин потянул нас к лавкам, где продавали еду. Глаза разбегались: жареная кукуруза, мясо на деревянных шампурах, горячее, истекающее соком вперемешку с соусом, политые шоколадом бананы, карамельные фигурки и обжигающие пальцы пирожки с самыми разными начинками, от мясной до вяжущей сладости малинового варенья.

Благодаря Хену и проданному камню я чувствовала себя богачкой и ходила по рядам, скупая всё, на что ложился глаз. Хорошенько потратившись, мы отнесли добычу к дубовым столам и, наблюдая за народом, с огромным удовольствием её уничтожили. Запивали всё это дело яблочным сидром.

Сидр подавали в громадных деревянных жбанах, так что неудивительно, что голова у меня пошла кругом, едва я опустошила свой жбан до половины. Стало ещё веселее, чем прежде, в лицо хлынул жар, и я стянула с плеч кофточку, которую в последний момент перед выходом мне сунула Лидайя.

Карин поперхнулся сидром и уставился на мои голые плечи так, будто никогда в жизни не видел. Он раскраснелся, тоже, видимо, от сидра или жара костров, глаза блестели, а взгляд сделался каким-то загадочным.

Меня рассмешило то, как он будто вмиг очутился где-то в своём мире, я быстро протянула руку и дала ему щелбан. Карин даже не увернулся, потёр лоб, отвёл глаза. И вдруг напрягся, с лица сошло задумчивое расслабленное выражение, он прищурился и выругался сквозь зубы.