Деревянные облака - Эдуард Геворкян

– И то верно, – согласился Глеб, помялся, взял меня за локоть: – Слушай, у тебя с женой неприятности?

– Расстаемся, – коротко ответил я.

– Ага, ну, тогда прими мои… по обстоятельствам. Если надо, я тебе на брачном сертификате отмечусь.

– А разве ты не…

– Куда там! – махнул рукой Глеб. – Моя за кадык держит крепко. Вздохнуть не дает, понимаешь!

Я вспомнил, что скандальная история с Глебом действительно была из-за его жены. Она прислала в Институт какую-то декларацию, координаторы растерялись, не зная, что делать, а Глеб принялся много и неэтично кричать. Впрочем, как человек семейный, Глеб может отметиться на моем сертификате.

Здание РТУ недалеко от ущелья – невысокий, метров десять, корпус из голубых эмалитовых блоков без окон. Поверху его опоясывали темные ромбы вентиляционных выводов. На крыше торчала мачта с конусом орбитальной связи. Одна дверь. Не мембрана, а дверь. Металлическая. Рядом в стене выступ с сенсорами.

Прокеш подергал ручку.

– Как мы сюда войдем? – спросил он Глеба.

– Ногами, – невежливо отозвался тот и несколько раз мазнул пальцем по контактам сенсора. Дверь ушла в сторону.

– Прошу, – сделал широкий жест Глеб и шагнул вперед.

За ним Прокеш. Я осмотрелся: на площадке перед РТУ никого не было, из-за ограды поблизости доносилось кудахтанье, детский голос обещал повыдергать кому-то перья… Войдя, я потянул за собой дверь.

Длинный коридор еле освещала люксполоска.

– Вы что же, кодовые номера всех РТУ знаете? – донесся до меня голос Прокеша.

Они стояли за выступом стены, сразу я их не разглядел.

– Нет, – ответил Глеб, – я не знаю. Нет у них кодовых номеров. Надо день и номер месяца набрать и последнюю цифру года. Это чтобы дети не лезли, ну и мало ли еще зачем…

– Остроумно! – восхитился Прокеш.

– Послушайте, – сказал я, подходя, – а если нас здесь застанут?

Глеб разглядывал отверстия в металлической шторке.

– Застанут, застанут, – рассеянно забормотал он, потом вскинул глаза: – Кто это нас застанет? Здесь никого нет, и не бывает! Разве что ежемесячная профилактика, да и то – знаю я, как идет профилактика. Одним глазом посмотришь, и назад. Трансы либо работают, либо сразу летят со всеми потрохами, а тогда никакая профилактика не поможет. Ага! – С этими словами он сунул палец в отверстие. Раздался щелчок. Он выдернул палец и, присев, взялся за ручки на шторке.

Сказав: «Р-раз!» – поднял ее.

Открылся вход в темное помещение. Ничего не видно. Я принюхался – знакомый специфический запах элорганики – пахло корицей и рыбой одновременно. Глеб провел рукой по стене изнутри – на потолке затлели люксполоски.

Небольшой зал и транспьютерные кубы в шахматном порядке. Сверху прохладный ветерок – в нашу жару без кондиционера элорганика быстро скиснет. И ни звука. Тишина, словно в этих ящиках песок, а не кошмарное количество информации, связей с такими же ящиками рядом, с такими же ящиками в других РТУ, региональных службах, центральных и периферийных архивах и прочих хранилищах и перерабатывающих устройствах, составляющих неимоверно сложную структуру Панинформа, или попросту – Сети.

Глеб прошелся между транспьютерными кубами – они были ему по пояс, – подошел к противоположной стене… И пропал.

В стене был проход в соседний зал. Мы вошли. Та же картина: Глеб идет, глядя себе под ноги, доходит до стены, исчезает. Теперь я уже разглядел в полумраке темный прямоугольник.

– Что он ищет? – почему-то шепотом спросил я у Прокеша.

– Не знаю, – ответил Прокеш. – Во времена моего детства было проще, любой имел неограниченный доступ, но тогда и сети были другие.

В третьем зале Глеб наконец остановился, нагнулся к кубу и, подняв небольшой ящик, негромко сказал: «Вот оно!»

Пластиковая коробка, заклеенная липучкой. Глеб вскрыл ее.

Прокеш нагнулся, чуть не касаясь носом, и внимательно оглядел содержимое коробки. Пожал плечами и отошел. Два твердотелых инфора с гребенкой разъема и две гибкие ленты с полупрозрачными пластинами на них. Такие инфоры, насколько мне известно, применялись для наладки видеоформов. Я пригляделся: некоторые зубья контактной гребенки были аккуратно спилены. Пластины на ленте показались знакомыми. Я взял ленту, повертел в руках.

– Да, – сказал Глеб, – раньше шлемы использовали. Говорят, неудобно было прятать. Эти ничего. Ну, тебе они знакомы, в Институте такие же активаторы были.

– Ну-ка, ну-ка! – Прокеш схватил другую ленту. – Да, действительно! Как же я сразу не понял?

– Это и есть щуп! – гордо сказал Глеб. – Прозвоним любой массив в любом режиме.

– Прекрасно! Нет слов! – довольно потер руки Прокеш. Он трогал себя за нос, уши – одним словом, нервничал.

– Ну, давай! – чуть не закричал он, увидев, что Глеб складывает щуп в коробку.

– Не спешите, – сказал Глеб. – Сначала надо найти отвод, а это потруднее, чем щуп искать. Где-то здесь… – С этими словами он принялся один за другим осматривать кубы.

Прокеш нетерпеливо постукивал кончиками пальцев по животу. Посмотрел на меня и рассмеялся.

– Старею, – сказал он. – Тороплюсь. Завтра улетаешь?

– Улетаю.

– Валентине Максимовне приветы и извинения. Ее я тоже подозревал, так сказать. Впрочем, и к Кузьме присматривался.

– А меня не подозревали?

– Тебя? – весело переспросил он. – О тебе разговор особый!

– Здесь нет, – сказал подошедший Глеб. – Пошли дальше.

В соседнем зале он принялся так же методично осматривать транспьютерные кубы. Я и Прокеш остановились у прохода.

– У Валентины Максимовны было плохое настроение.

– Почему вы так решили?

– Разве она не рассказала? – Я помотал головой.

– У нее были неприятности в Саппоро. Скандал! После ее выступления поднялся большой шум.

– А вы откуда знаете?

– Там был племянник Миронова, он рассказал Виктору Тимофеевичу, тот при встрече – мне. Ну а я запросил материалы. Действительно, конференция проходила бурно. Старик Гильом кричал дурным голосом, что он обленился и мышей не ловит, что пора его гнать на бережок рыбку ловить и что его вина – давно надо было присмотреться, что за авантюры затеяли на Марсе с детьми. И так далее… Кое-кто поддержал некоторые пункты доклада Громовой, но ту часть, в которой говорилось о «естественном воспитании», просто высмеяли. Когда же она рассказала об использовании фантоматов для закрепления навыков, тут и самые спокойные взвыли. Создали комиссию. Ну, это, я думаю, долгая история. Пока раскачаются, пока прилетят…

– Да нет, – сказал я, – Валентина как раз жаловалась, что комиссия уже там и мешает работать.