Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова

Но стоило взять лишь первую ноту, как руки обожгло, словно кто-то плеснул на них кипятком.

Я вскрикнула и потрясла кистями. Через минуту боль улеглась, но кожа под печатями запрета покраснела.

Я уж и забыла о судебных татуировках, и напоминание стало весьма болезненным. Заложенная в печатях магия не давала мне прибегать к любым магическим формулам.

На миг мне стало очень плохо. Не от боли, нет – от осознания того, что меня сделали неполноценной, лишили важной части моей жизни, отняли способность делать мир лучше с помощью моей магии. Судебный запрет словно велел мне мириться с несправедливостью, серостью и безнадежностью.

Но моя свобода, хоть и ограниченная, оставалась при мне. А значит, еще не все потеряно.

Древоядица вновь обрела маскировку и отправилась на верхнюю полку, а я решила навестить госпожу Магну Бельмор.

У меня имелась куча вопросов к супруге Бельмора, которые могли многое прояснить. Раз уж комиссар не желал делиться со мной результатами, придется мне взять на себя роль дознавателя. И как знать – не повезет ли мне больше, чем комиссару?!

☘️

Особняк Бельморов располагался в самом дорогом квартале Ферробурга – на Золотом холме, в той части города, к которой была благосклонна роза ветров. Дым с фабрик обходил Золотой холм стороной, растекаясь по его подножию, а дороги в этом квартале были хорошо вымощены и не знали грязи.

Я поднялась на самую вершину холма, изучая на ходу крепкие дома красного кирпича. Прежде чем свернуть в переулок к особняку Бельморов, постояла, переводя дух и набираясь храбрости. Полюбовалась на раскинувшийся внизу город.

Его улицы затянул сероватый туман, дома растворились в нем, и только фабричные трубы маячили вдалеке как мачты заблудившихся кораблей. И все же Ферробург был красив особой красотой. В нем полно старинных домов с причудливыми флюгерами, есть и фонтаны – большей частью заглохшие, и уютные каменные дворики. Даже заводы и фабрики были по-своему прекрасны как олицетворение мощи человеческих амбиций. Закопченные, но величественные, издалека они напоминали дворцы древних темных магов, а рев гудков и стук паровых молотов навевали мысли о звуках битв и криках покоренных чудовищ.

Ферробург сильно изменился за последние годы и далеко не в лучшую сторону. Стало больше грязи, запустения, безнадеги. Город окружали свалки, пустыри, заброшенные кварталы. Новых ферромагов мало заботили красота и удобство. Деньги, власть над металлом и людьми – вот что теперь составляло их устремления. Но ведь когда-то все было иначе. Были ученые, которые хотели объединить ферромагию и витамагию, создать новое учение, что выведет тонкое искусство магии на новый уровень. Но их исследования были признаны бесполезными и ныне пылились в архивах.

Вздохнув, я вернулась от мыслей общих и возвышенных к более реальным и приземленным. А именно, к предстоящему неприятному разговору с Магной Бельмор.

☘️

Особняк Бельморов был величественным сооружением из темно-красного кирпича, старым, но не дряхлым. Фундамент изрядно ушел в землю, придавленный годами и массой трех этажей с башенками. Но на окнах имелись новенькие механические жалюзи, а по стенам карабкались латунные трубы – части установленных в особняке механизмов, призванных облегчить быт его обитателей.

Поколения Бельморов жили в этом доме уже несколько столетий. Отец Бельмора был знаменитыми ферромагом, как и его дед. Но последний Бельмор не пошел по стезе своих предков. Хотя у него имелись все задатки ферромага – жесткость, властность, глубокий грубый голос и сердце, что слышит лишь звон металла.

Вот только любимым металлом Бэзила Бельмора было золото, известное тем, что оно не отзывается на формулы ферромагов.

Однако Бэзил нашел способ покорить его. И помогла ему в этом самая могущественная в современном мире магия – коммерция.

Говорили, что Бэзил учился в столичной академии, но успехов не добился. И понял, что ему куда больше нравится торговать плодами ферромагии, чем создавать их самому. Начал скупать кухмистерские и фабрики, золото рекой потекло в его карманы, и Бельмор добился того, чего не удалось его отцу – не уважения, не любви, но богатства.

И вот чем закончился его путь...

Я поднялась на крыльцо и дернула ручку звонка. В доме разлилась изысканная, тонкая мелодия, от которой нежно защемило душу.

Это было удивительно и странно – я ожидала, что звонок в доме Бельмора будет грубым, резким, как звук гонга, возвещающий начало смены на заводе.

Как встретит меня Магна? Сто против одного: велит спустить меня с крыльца. Или без долгих разговоров вцепится мне в волосы.

С растениями, даже вредоносными, я умела находить язык. Я бы предпочла иметь дело с самой жгучей крапивой на свете, чем с Магной Бельмор.

Замок щелкнул, я подобралась. Дверь распахнулась, и все приготовленные слова мигом вылетели у меня из головы.

Передо мной стояла не хозяйка дома, но камердинер. Он не был человеком. Бельмор держал для домашних услуг Коптилку.

И этот Коптилка отличался от обычных рабочих и полицейских автоматонов столь же разительно, как искусно сделанная скульптура отличается от грубого булыжника.

Возникшее передо мной механическое существо было высоким, изящным. Имело тело в форме удлиненного цилиндра, необычайно длинные руки и ноги и яйцеобразную голову с едва намеченными чертами человеческого лица.

В глазницах мерцало пламя – бездымное, химическое, потому что дымоотводной трубы у автоматона не имелось. От него не пахло гарью и не несло сажей. Он благоухал лимоном и полиролью.

На автоматон нацепили форму – красный камзол и коротенькие штанишки, на его блестящей голове сидел аккуратный белый паричок.

Его и Коптилкой назвать-то нельзя. Больше всего это существо походило даже не на человека, а на латунного кузнечика. Я слышала об этих творениях ферромагов и фламмагов. Они недавно появились в столице, и каждый стоил как небольшой завод. Зато новые слуги-автоматоны отличались красотой и ловкостью и понимали куда больше команд, чем обычные Коптилки.

– Здравствуйте, – произнесла я с запинкой.

«Кузнечик» молча склонил голову и протянул ко мне руку с паучьими пальцами, которые могли сгибаться в нескольких местах. На руке красовалась тонкая белая перчатка.

Я догадалась, что дворецкий просит мою визитку.

Визитки у меня не было.

– Я к госпоже Бельмор. Меня зовут Эрла Ингольф.

Механический дворецкий приглашающе шевельнул рукой. Мне следовало войти и ждать в приемной, что я и сделала.

Автоматон повернулся и пружинящим шагом двинулся к лестнице, устланной алым ковром. Успел поставить ногу лишь на первую ступень, как на площадку выплыла Магна Бельмор, одетая в утреннее платье из бежевого шелка. Роскошная, властная, но бледная, с синяками под глазами.