В горе и радости - Тейлор Дженкинс Рейд

Ему было восемнадцать лет. Он уезжал в колледж. Как многие из нас знают, он поступил в колледж неподалеку, всего в часе или двух часах езды от нашего дома. Но он впервые уезжал от меня, и я была в ужасе. Мой единственный сын уезжал! Все лето я проплакала, пытаясь скрыть это от него, пытаясь сделать так, чтобы он не испытывал чувства вины. Наступил день, когда его нужно было везти в колледж. Хотя нет, подождите.

Сьюзен остановилась. Она уже не читала по бумажке.

— Другой части присутствующих я скажу, что в нашем доме есть гостевая ванная комната, которой мы никогда не пользуемся. Никто никогда ею не пользуется. Это была большая семейная шутка, так как годами ничья нога не ступала в гостевую ванную. На первом этаже у нас есть ванная, которой пользуются гости, и дополнительная ванная комната наверху. Я решила, что это будет гостевая ванная, и настояла на том, что ее нужно переделать. Она должна была стать роскошной, ведь ею будут пользоваться гости. Но ни один гость ни разу в нее не зашел. Мне ни разу даже не пришлось убирать ее.

Как бы там ни было, — продолжала она, — когда мы со Стивеном привезли Бена в колледж и занесли его последние вещи в его комнату, я начала плакать прямо перед его новым соседом и его родителями. Для Бена это было ужасно, но он этого не показал. Он проводил меня до машины, обнял нас с отцом и сказал: «Мама, не волнуйся. Я приеду в следующем месяце и останусь на уик-энд, хорошо?» Я кивнула. Я знала, что если не уеду сию же секунду, то уже никогда не смогу этого сделать. Поэтому я села в машину, и мы со Стивеном уже отъезжали, когда Бен поцеловал меня на прощание и произнес: «Когда тебе станет грустно, загляни в гостевую ванную». Я попросила его объяснить, что он имеет в виду, но он улыбнулся и просто повторил свои слова. Я не стала настаивать. Но, добравшись до дома, я побежала туда. — Сьюзен рассмеялась. — Я не могла ждать ни минуты. Я включила свет и увидела, что он написал «Я люблю тебя» мылом поперек зеркала. А в самом низу приписал: «И ты сможешь сохранить это навечно, потому что этого никто никогда не увидит». Я так и поступила, и надпись до сих пор там. Не думаю, что хотя бы еще один человек видел ее.

Я посмотрела на землю как раз вовремя, чтобы увидеть, как слезы падают с моего лица на туфли.

ЯНВАРЬ

Это был последний день перед окончанием нашей пятинедельной сделки. Последние четыре недели и шесть дней мы с Беном проводили все свободное время вместе, но ни одному из нас не было разрешено произносить такие слова, как бойфренд, подруга и особенно я люблю тебя. Я очень ждала следующего дня. Мы провели день в постели, читая журналы (я) и газеты (он), и он пытался убедить меня, что завести собаку — это хорошая идея. Все началось из-за фотографий собак, которым искали новых хозяев, в отделе объявлений.

— Ты только посмотри на этого. Он слепой на один глаз! — сказал Бен, подпихивая мне под нос газету. Кончики его пальцев были покрыты типографской краской. Я могла думать только о том, что он перепачкает ею мое белое постельное белье.

— Я его вижу! — ответила я, откладывая журнал и поворачиваясь к Бену. — Он очень, очень милый. Сколько ему?

— Два года! Ему всего два года, и ему нужен дом, Элси! Мы можем ему помочь!

Я выхватила у него газету.

— Мы ничего не можем. Мы не говорим о том, что могло бы продвинуть вперед наши отношения в любом виде и в любой форме. А собака почти наверняка сделает это.

Бен забрал газету.

— Да, но наш договор заканчивается завтра, а этого пса могут забрать сегодня!

— Что ж, если его заберут сегодня, значит, он в порядке, верно? Нам незачем вмешиваться и помогать ему, — заявила я, улыбаясь Бену и поддразнивая его.

— Элси! — Он покачал головой и заговорил намеренно детским голосом: — Сначала, когда я говорил, что пес не найдет хороший дом и что это меня беспокоит, я был не совсем честен насчет своих чувств к этому псу.

— Не был честен? — переспросила я с фальшивым ужасом.

— Нет, Элси, не был. И я думаю, ты это поняла.

Я покачала головой:

— Ничего подобного.

— Я хочу этого пса, черт побери! Я не хочу, чтобы его забрал кто-то другой! Мы должны взять его сегодня!

До этого момента мы шутили, но у меня появилось ощущение, что, если я скажу, что поеду за собакой в этот день, Бен оденется и через считаные минуты будет сидеть в машине.

— Мы не можем взять собаку! — со смехом заявила я. — У кого из нас он будет жить?

— Он будет жить здесь, и я буду заботиться о нем.

— Здесь? В моем доме?

— Ну, я не могу держать его у себя дома! Это просто помойка!

— То есть на самом деле ты хочешь, чтобы я взяла собаку, а ты хочешь играть с ней.

— Нет, я буду заботиться о собаке вместе с тобой, и это будет наша собака.

— Ты жульничаешь. Это… это продвигает наши отношения вперед. Это огромный… просто огромный… я хочу сказать…

Бен засмеялся. Он видел, что заставляет меня нервничать. Разговор начал сползать на совместное проживание, и я горела желанием обсудить эту идею. Мне настолько этого хотелось, что я смутилась и сделала все, чтобы это скрыть.

— Отлично, — резюмировал Бен, одной рукой обнимая меня, а другую закинув на подушку сзади. — Я больше не буду говорить об этом сегодня. Но если до завтра Бастера никто не возьмет, мы можем это обсудить?

— Бастера? Ты хочешь назвать пса Бастером?

— Я не называл этого пса! В объявлении сказано, что его кличка Бастер. Если бы это зависело от меня, то мы бы назвали пса Соник. Потому что это замечательная кличка.

— Я не возьму собаку и не назову ее Соник.

— Хорошо, а как насчет Бандита?

— Бандита?

— Ивел Книвел?[11]

— Дело кончится тем, что сокращенно ты будешь звать его Ивл[12]. Это ужасно.

Бен захохотал.

— Пожалуйста, только не говори мне, что ты бы назвала собаку Флаффи или Куки.

— Если бы я собиралась завести собаку, то я бы назвала ее в соответствии с тем, как она выглядит. Понимаешь? Действительно принимая в расчет качества собаки.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты самая скучная женщина на планете? — с улыбкой спросил меня Бен.

— Только что сказали, — отозвалась я. — Который час? Думаю, осталось мало времени до встречи с Аной.

— Сейчас пять сорок семь вечера, — сказал он.

— Ах! — Я выпрыгнула из кровати и влезла в джинсы. — Мы уже опаздываем!