Лёд и пламень - Катерина Свободная

Ева отрезала от яблока кусочки и протягивала Таю, а он, не смущаясь, ел их прямо из её рук, и это казалось таким естественным. Пусть она видела его всего несколько раз в жизни, и вести себя подобным образом, возможно, было неприлично. Но Тай не был ей чужим. Необъяснимо, каким-то внутренним чутьём она ощущала близость с ним. Его место было здесь, как будто он всегда находился рядом. И не важно, что они почти ничего не знают друг о друге, что совершенно разные. От Тая волнами исходили спокойствие и уверенность, а ещё внутренняя сила, дающая ощущение надёжности. Он грел её, как солнышко. Ева даже поймала себя на мысли, что ей хочется прижаться к нему, как к близкому человеку, надёжному другу. Несомненно, виной тому его невероятная природная харизма. Других объяснений тяги к нему Ева найти не могла.

Возможно, и нужно было какое-то время сохранять дистанцию, оставаясь просто знакомыми, но зачем, если им обоим было комфортнее сразу оказаться на уровне друзей.

Они болтали, не останавливаясь, обсуждая героев сериала, смешные причёски и одежду двухтысячных.

— Знаешь, когда-то мне очень нравился Дэвид Швимер, — сказала Ева. — Я считала его безумно сексуальным.

— Росс!? — Тайлен скорчил кислую мину. — У тебя ужасный вкус! Он же бесхребетный!

— Во-первых, мне тогда было лет тринадцать, а во-вторых, кого бы ты мне предложил? Чендлера или Джо?

Тай, сдаваясь, поднял руки.

—А в-третьих, теперь со вкусом у меня всё нормально! — засмеялась она. — А ты бы кого из девушек выбрал?

— Никого, — не задумываясь, ответил Тай.

— Почему?

— Моника слишком замороченная на незначительных проблемах. Слишком правильная и пиндитная. Рейчел слишком «домашняя» что ли и поверхностная, а Фиби слишком... слишком... — он очерчивал круги руками в воздухе, пытаясь подобрать правильное слово. — В общем, слишком!

Он так и не нашёл слово, чтобы описать столь неординарного персонажа. И Ева понимающе залилась смехом.

— Ууу! Да тебе не угодишь!

— На самом деле это не так сложно, — он пожал плечами. — Пойду проверю курицу.

— А я приготовлю тарелки, — Ева подалась вперёд, чтобы подняться.

— Что я сказал про ногу? Или ты начнёшь меня слушать, или будешь вынуждена ехать к врачу.

— Убедил, — она снова откинулась на диван.

Тай разыскал всё необходимое и стал раскладывать курицу по тарелкам. Аромат от неё исходил дразняще восхитительный! Ева почувствовала, как требовательно заурчал желудок.

— Наконец-то! — воскликнула она. — Ещё чуть-чуть и я бы умерла голодной смертью.

— Останемся здесь?

— Запросто! — Ева перебралась ниже.

Ужиная, растянувшись на полу, они продолжали беспечно болтать. Из чащи леса неподалёку от дома раздался волчий вой. Тайлен резко обернулся, словно прислушиваясь. Его лицо стало сосредоточено серьёзным. Еве даже показалось, что его глаза потемнели. Она уже заметила, когда он был спокоен, его глаза светлели, и в них блестели янтарные искорки. Но стоило ему чем-то озадачиться, как они тут же темнели, превращаясь в агат.

— Мне тоже не по себе от этого воя, — Ева приняла напряжение Тая за опасение, что волки слишком близко.

— Не по себе? — его брови сошлись на переносице. — Тебе страшно?

— Нет, это не страх. Возникает какое-то странное чувство, — Ева задумалась. — Ощущение, что тебя зовут...

Тай смотрел на неё широко распахнутыми от удивления глазами.

— Я не раз ловила себя на мысли, что прислушиваюсь к вою, словно надеясь понять. Да, я знаю, это глупо.

— Вовсе нет. Возможно, однажды тебе это удастся.

Кусочек курицы замер в воздухе, так и не донесённый Евой до рта. Она тоже нахмурилась, не понимая, что имел в виду Тай. Снова раздался протяжный вой. Тай не обернулся, но явно прислушался.

— Знаешь, волки не такие уж и страшные. Есть существа куда более опасные, — сказал задумчиво он.

— Какие, например? — Ева поставила тарелку на пол.

— Извини, но я, пожалуй, пойду. Поздно уже, — Тай больше не улыбался.

— Да, конечно, — Ева осторожно поднялась вслед за ним.

В дверях Тайлен остановился.

— Можно я тебе утром позвоню узнать как нога?

— Конечно.

Ева быстро написала номер на листочке в блокноте и, вырвав его, отдала Таю.

— Если завтра припухлость не спадёт, отвезу тебя к врачу, — сказал он, засовывая бумажку в карман джинсов.

— Спадёт, — улыбнулась Ева. — После такой-то терапии!

— Спокойной ночи, — лицо Тая было по-прежнему серьёзным или больше напряжённым.

— Я тебя чем-то обидела?

Тайлен обернулся. Ева стояла, прислонившись к дверному косяку, и смотрела на него тревожными глазами. Она была сбита с толку внезапной переменой его настроения.

— Конечно, нет, — Тай широко улыбнулся, и от этой тёплой улыбки у Евы стало легче на душе. — Постарайся быть осторожнее. Во всех смыслах.

Машина Марка мчалась по трассе на огромной скорости. Он снова был с ней! Этот наглый пёс постоянно крутился рядом с Евой! Гнев настолько захлестнул Марка, что лишь последние остатки разума смогли заставить его убраться подальше от дома Евы.

Какое-то время он петлял по горным дорогам, пока они не стали совсем негодными. Потом, бросив машину, помчался в лес. Ночной ветер трепал его волосы, обдавая прохладой пылающее лицо. Марк любил скорость. Она давала ощущение свободы и пустоты. Чем больше была скорость, тем свободнее от мыслей становился его разум. Деревья, мелькая со всех сторон, проносились мимо и скоро слились в одну тёмную массу. Марк перестал воспринимать отдельные предметы и звуки. Шорохи, уханье ночных птиц, шуршание листвы под ногами, стрекот насекомых превратились в белый шум.

Прыжок. Ещё прыжок. Мышцы напрягались и расслаблялись, тело работало, как хорошо слаженный механизм. Марк ещё ускорился, и всё исчезло. Он больше не видел окружающего его леса, не слышал никаких звуков, как будто кто-то выключил разом все его чувства. Наступило долгожданное облегчение. Тело Марка стало лёгким, почти невесомым. Как выпущенная стрела, оно пронзало пространство. Он взбирался всё выше и выше. Лес отступил перед каменистыми склонами гор. Марк уже видел впереди конечную цель. Всего несколько выверенных прыжков. На сотую долю секунды он приземлился на четыре конечности, и его тело тут же выпрямилось, словно пружина.

Он замер. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались острые вершины гор, покрытые снегом и ледниками. Резкие порывы ледяного ветра пронзали кожу, остужая агонию. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Оттого, что не смог прекратить эту опасную игру в самом начале. Оттого, что оказался слаб перед незнакомыми чувствами. И оттого, что едва усмирённый хищник с новыми силами проснулся в нём. Прежде ему никогда не доводилось испытывать такого смятения. Полная неопределённость и бесконтрольность будущего приводили его в ужас. А то, что теперь здесь были замешаны суолейя, делало дальнейшую связь с Евой почти невозможной.