Дело трех императоров - Фред Варгас

- Ты принял очень действенные меры, Тиберий.

Валанс быстрым шагом подошел к подъезду дома. Его окликнул Руджери, выглянувший из окна второго этажа:

- Месье Валанс, поднимитесь, пожалуйста, сюда! Посмотрите на это, пока здесь не навели порядок!

- А что тут такого особенного? - спросил Валанс, подняв голову.

- Когда мы приехали, оказалось, что печати сорваны. В квартире все перевернуто вверх дном.

- Черт побери!

Валанс издалека показал Тиберию на свои часы, давая понять, что задержится дольше, чем предполагал. Тиберий жестами ответил ему, что это не страшно и он благодарит за предупреждение. Валанс поднялся в квартиру. Кровать лежала на боку, картины и религиозные календари были сняты со стен и разбросаны по полу, все ящики вывернуты, китайские вазы сброшены с подставок.

Валанс прошел через комнату, ничего там не трогая. Руджери был в ярости.

- Подумайте, какая наглость - сорвать печати! Этот тип рылся тут минут десять, пока не появился сосед сверху. За десять минут можно много чего найти. Это случилось примерно два часа назад.

- Почему вы считаете, что он был один?

- Сосед его видел. И даже говорил с ним.

- Вот и хорошо.

- Не так уж хорошо. Сосед услышал шум. Шум все не прекращался, и сосед решил выяснить, в чем дело. Когда он спустился по лестнице, неизвестный уже закрывал дверь: поэтому он не увидел, в каком состоянии квартира. Вот его показания:

«Этот тип сказал мне, что он из полиции и сейчас придут его коллеги, потому что утром убили мою соседку. Об этом я уже знал. Он не вызвал у меня подозрений. Мы поговорили еще минуту, по поводу ночных прогулок синьоры Верди к собору Святого Петра, и потом он ушел. Я не заметил, высокий он или коротышка, но он явно уже немолодой и одет немодно. Он был в очках. А вообще-то я не обратил на него особого внимания. Для меня все полицейские одинаковые. Правда, могу вам сказать, что он левша. Когда мы прощались, он протянул мне левую руку. Как-то теряешься, когда надо пожать руку левше.

Вопрос. У него было что-нибудь в другой руке?

Ответ. Нет. Правую руку он держал в кармане.

Вопрос. Он был в перчатках?

Ответ. Нет. Без перчаток.

Вопрос. Это все, что вы можете о нем сказать?

Ответ. Да, синьор».

Руджери закрыл папку с протоколом:

- Знаете, Валанс, таких свидетелей хочется послать куда подальше. На что у людей глаза, черт возьми?

- Кое-что у нас все же есть. Этот тип, по-видимому, искал не вещь, а документ.

- Почему вы так думаете?

- Посмотрите, как он действовал, Руджери. Кровать поднята, книги раскрыты, рамы от картин разломаны… Что можно искать в таких местах, кроме листка бумаги?

- Засушенный цветок, - зевая, предположил Руджери.

- Отпечатки?

- На данный момент - никаких. Мы только начали. Возможно, этот тип надел перчатки, когда рылся здесь. Не стоит чересчур доверять описанию соседа: нет ничего проще, чем скрыть свой возраст. Если вдуматься, нельзя даже с уверенностью сказать, что это был мужчина. В общем, мы не знаем о нем ничего. По-вашему, этот человек и есть убийца?

- Вряд ли. Если бы убийца знал о существовании улики, которую надо уничтожить, он бы избавился от нее еще до убийства. Что было бы нетрудно, поскольку днем Марии никогда не бывает дома. Скорее это кто-то, кого убийство застало врасплох, загнало в угол и заставило опасаться обыска в квартире убитой.

- Конечно, это вполне возможно. Мы все здесь тщательно проверим. У нас нет подтверждения, что незваный гость успел найти то, за чем пришел. Наверняка его спугнули шаги соседа, спускавшегося по лестнице. Если бы Мария захотела что-то спрятать, куда бы, по-вашему, она могла это положить?

Валанс в окно наблюдал за Тиберием. Все еще сидя на радиаторе машины, Тиберий внимательно разглядывал прохожих: он словно играл в какую-то игру. Издали казалось, что к этой игре имеют отношение ноги проходивших мимо женщин.

- Не знаю, Руджери, - ответил Валанс. - Сейчас я спрошу об этом одного человека, который хорошо ее знает. А вы держите меня в курсе.

- На что ты смотрел, Тиберий? - спросил Валанс.

- На щиколотки женщин, которые проходили мимо.

- Тебя это интересует?

- Очень.

- Иди за мной до отеля. По дороге я расскажу тебе, что происходит там, наверху.

Валанс всегда перемещал свое массивное тело без каких-либо лишних движений, Тиберий это уже понял. И эта мощная механика, вначале казавшаяся ему грозной и враждебной, теперь стала его завораживать. А значит, ему надо быть бдительнее прежнего.

К тому времени, когда Тиберий вернулся домой, Клавдий и Нерон уже успели поужинать, хотя было только семь часов. В гостиной звучала музыка, и Нерон танцевал, медленно, с плавными, манерными жестами, описывая круги возле Клавдия, который пытался писать.

- Ты работаешь? - спросил Тиберий.

- Создаю оперное либретто по заказу Нерона, который решил стать королем балерин.

- И когда это у него началось?

- Перед ужином. От своих танцев он проголодался.

- А какой сюжет у твоей оперы? - поинтересовался Тиберий.

- Думаю, она тебе понравится, - сказал Нерон, томным движением останавливаясь возле него. - Это история о том, как некий ленивый и недалекий уж влюбился в звезду и постепенно превратился в ужа-гомосексуалиста.

- Ну, если это устраивает вас обоих… - произнес Тиберий:

- Не то чтобы устраивает, - уточнил Нерон. - Просто занимает. Ты исчез без всяких объяснений, библиотеку закрыли на весь день по случаю кончины Святой Совести С Перерезанной Глоткой. Что же остается делать, кроме как танцевать?

- И правда, - согласился Тиберий.

- От тебя сегодня была польза? - спросил Клавдий.

- Я ни на минуту не отставал от Ришара Валанса.

- Как это гадко, - нараспев произнес Нерон.

- Валанс все еще подозревает Лауру, я знаю это, - сказал Тиберий. - Думаю, он попытается навесить на нее еще и убийство Святой Совести. Но пока я рядом с ним, я заставляю его зря терять время, я морочу ему голову.

- Так только говорится, - сказал Нерон. - На самом деле это лишь предлог, чтобы нежиться в голубом сиянии его глаз, ведь их искрящиеся бездны чаруют твою чувствительную душу.

- Нерон, не доставай меня. Теперь они говорят, - продолжал Тиберий, - что оба убийства могут быть связаны с рисунком Микеланджело. Но я уверен, что они ошибаются. Кража из архивов - это одно, а убийство двух человек - совсем другое. Это разные профессии, вам так не кажется?