Обнаженные тайны. Он знает про нее почти все... кроме самого главного - Джулия Кеннер

– Куда мы едем? – спрашиваю я.

– В Санта-Монику. Там в аэропорту в ангаре у меня стоит самолет.

– Ну, конечно, совсем забыла.

Я решаю расслабиться и плыть по течению. Это гораздо проще, чем постоянно спорить и возражать. И определенно веселее.

– И куда мы летим?

– В Санта-Барбару.

Он нажимает кнопку, и в динамиках машины раздается звук набора телефонного номера.

– Да, мистер Старк.

– Сильвия, я полечу на Bombardier. Позвоните Грейсону и попросите подготовить самолет для полета в Санта-Барбару.

– Конечно. Попросить, чтобы в Санта-Барбаре за вами выслали машину?

– Да, и сообщите Ричарду о моем прибытии. Скажите, что мы будем есть на террасе.

– Будет сделано, мистер Старк, и приятного аппетита.

Он разъединяется, не попрощавшись.

– Очень собранная девушка.

– Сильвия? Да. От своих сотрудников я требую всего две вещи – лояльность и компетентность. В Сильвии в избытке есть и то и другое.

Должна сама себе признать, что я слегка завидую этой Сильвии. Эта красотка с каре и очаровательной улыбкой каждый день сидит у Дэмиена под дверью. Я понимаю, что все это довольно глупо, поэтому решаю даже не думать на эту тему. Ведь я могу утешаться тем, что на ланч он выводит не ее, а меня.

Пробок нет, и мы добираемся до пункта назначения очень быстро. Дэмиен останавливает машину у ангара, перед которым стоит самолет футуристических форм. Концы крыльев самолета загнуты вверх на девяносто градусов.

– Вау! – говорю я, не скрывая восхищения. Около самолета стоит мужчина с седыми волосами и бородой.

– Ники, познакомься, это пилот Грейсон. Он не только пилот, но и механик, гуру пилотажа и вообще большой специалист по технике. Доброе утро, Грейсон. Машина готова к полету?

– Да. И погода сегодня летная, день будет хорошим.

– Грейсон, это Ники Фэрчайлд, которая составит мне компанию.

– Рад знакомству, – говорит Грейсон и жмет мою руку.

– А сколько лет вы летаете? – спрашиваю я.

– Более пятидесяти, – отвечает он. – Мой отец поднимал меня в небо на своей Cessna, когда я был совсем маленьким, и давал мне штурвал, чтобы я порулил. – Он передает Дэмиену документы и что-то похожее на пробирку. – Самолет заправлен горючим и в полной готовности, но уверен, что вы также захотите все еще раз перепроверить.

– Я на ней полечу, поэтому доверяй, но проверяй.

Дэмиен берет чек-лист и пробирку из рук пилота и начинает обход самолета.

– Я уже пять лет работаю на Старка, и он ни разу не взлетел без того, чтобы перед полетом самому не осмотреть самолет, – говорит мне Грейсон.

– Наверное, вам неприятно такое недоверие?

– Конечно, нет. Это значит, что он хороший пилот. По-другому и быть не может, ведь я сам его всему научил.

– Пилот?! – удивляюсь я. Дэмиен возвращается и передает чек-лист Грейсону. Трап уже спущен, и Старк жестом приглашает меня взойти по нему первой. Я поднимаюсь и оказываюсь в самом красивом салоне, который когда-либо видела (даже в кино). Собираюсь плюхнуться в одно из кожаных кресел, но Дэмиен за руку тянет меня в сторону: «Нам сюда». Я следую за ним в кабину пилотов. Здесь повсюду разные приборы и панели управления, в которых я конечно же ничего не смыслю, но догадываюсь, что выпить коктейль и перекусить попкорном в этом помещении не получится.

Он усаживает меня в кресло и пристегивает ремнем безопасности.

– А почему ты не хочешь, чтобы самолетом управлял Грейсон? – спрашиваю его я. – Зачем утруждать себя, когда ты можешь позволить себе расслабиться?

– На земле мы выпьем и расслабимся. Мне нравится управлять самолетом. Это дарит невероятные ощущения.

– Хорошо, – говорю я, – покажи мне, насколько это захватывающе.

Он ухмыляется в ответ.

– Именно это я и намереваюсь сделать, мисс Фэрчайлд. В воздухе и на земле.

Ах, вот как…

Он надевает наушники и говорит с авиадиспетчерами в вышке на аэродроме. Потом мы выезжаем на взлетную полосу. «Готова?» – спрашивает он, и я киваю в ответ. Раздается рев турбин, и мы начинаем быстро двигаться. Руки Дэмиена держат штурвал управления. Он оттягивает штурвал на себя, и я чувствую, как самолет поднимается в воздух. Мы летим.

– Вау! – в очередной раз за этот день говорю я. Я много раз летала на самолете, но ни разу в кабине пилотов, из которой открывается совершенно другой вид.

Самолет набирает высоту, после чего мы выравниваемся. Я смотрю вниз и вижу побережье.

– Вау, – снова говорю я, достаю из сумочки iPhone и делаю несколько снимков. – Жаль, что я заранее не знала, где окажусь, а то бы взяла нормальный фотоаппарат.

– Ты снимаешь на цифру или на пленку? – интересуется он. Мы в воздухе, и в кабине на удивление тихо.

– На 35 мм, – отвечаю я. – У меня старый олдскульный фотоаппарат.

– И сама проявляешь пленку?

– О, нет, ни в коем случае!

– Почему так категорично? Я что, наступил на больную мозоль?

– В каком-то смысле да. Если честно, мне не нравятся закрытые и темные пространства, – признаюсь я.

– Клаустрофобия?

– Наверное. Не люблю чувствовать себя пойманной. Знаю, это звучит глупо. Я бы давно могла от этого избавиться. С детства у меня такая история, понимаешь. – Неосознанно я обхватываю себя руками. Он протягивает руку и нежно гладит меня по ноге. – Извини, – говорю я через некоторое время.

– Не за что извиняться. Все, что происходит с нами в детстве, остается на всю жизнь, – отвечает он. Это явно слова человека, у которого было непростое детство. Сейчас у нас может состояться серьезный откровенный разговор, а не просто флирт. Мне не хочется, чтобы Дэмиен Старк считал меня слабой. И в то же время я хочу, чтобы он понимал меня, понимал, почему я такая.

Все, что происходит с нами в детстве, остается на всю жизнь.

– Как только мне исполнилось четыре года, моя мать начала записывать меня на конкурсы красоты. У нее было очень много «пунктиков», и одним из них был обязательный двенадцатичасовой сон. От этого я должна была стать еще свежее и красивее.

– И что она делала? – спрашивает он мягким и участливым голосом. Несмотря на тон, я чувствую, что он четко держит и направляет нить разговора.

– В районе семи вечера она выключала свет в моей комнате и заставляла ложиться спать. Естественно, в это время я еще совсем не чувствовала усталости, поэтому доставала фонарик и играла со своими плюшевыми игрушками. Когда я повзрослела, то читала. Мать неоднократно ловила меня за этим занятием.

Дэмиен не произносит ни слова, но я чувствую, что он меня внимательно слушает и ждет продолжения.