Чужая гостья - Алла Холод

Через два часа мучений режиссер дал команду тушить свет и вышел из студии, даже не взглянув на испытуемую. Записи Анне дали просмотреть в тот же день, когда освободился тот самый «зам», который хорошо помнил папу и который был готов сделать ей протекцию. Когда Анечка вошла к нему в кабинет, лицо у него было кислое.

– Посмотри сама, – сказал он, вставая с кресла и усаживая девушку на свое место.

Анечка увидела себя на экране и пришла в ужас. Нет, она не была безобразна, ничего страшного с ней не произошло, но она ничем не напоминала тех ведущих, которые работают в эфире.

– Каждое лицо в какой-то степени диспропорционально, – объяснял профессионал расстроенной девушке, – и в каждом лице есть невидимые взгляду черты, которые оказываются очевидными, если смотреть на них через объектив. У тебя слегка вздернутый носик, и это выглядит очень пикантно, но только в жизни. На экране он похож на пятачок. Извини. Ты расстроилась? Еще раз прости, но дело даже не в этом, собственно говоря.

– А в чем? – еле выговорила Анечка, уже готовая расплакаться.

– У тебя плохая дикция, это раз. Непропорциональное лицо, что не портит тебя в жизни, но плохо для экрана. Если бы ты вела передачу, можно было бы играть светом, но в студии новостей об этом не может быть и речи. Ты очень зажата. У тебя челюсти сводит, когда ты говоришь. В эфире ведущий должен чувствовать себя свободно, быть как рыба в воде, понимаешь? А ты сидишь как перед пыткой. Нет, детка, ты не готова.

– Так я же научусь! Илья Сергеевич, я всему научусь!

– Научить тебя должны были в университете, и не научили, – строго ответил телевизионный начальник. – Скорее всего, ты сама не очень хотела. Здесь не курсы, здесь предприятие, и у меня нет возможности держать учеников. Пойми, Аня, к нам приходят профессиональные кадры, которые умеют все то, чего мы от них хотим. А ты не умеешь. И у меня нет ни одной причины отказать профессионалу и взять тебя.

– Я готова учиться…

– Учиться надо было в вузе, если ты хотела работать на телевидении. Ты ходила на курс Татьяны Петровны Быковой?

Анечка опустила голову. Татьяна Петровна считалась мэтром телевизионной науки, все, кто собирался делать карьеру на ТВ, стояли к ней в очередь. Аня иной раз посещала ее лекции, но ни на семинарах, ни уж тем более на дополнительных занятиях не была ни разу.

– С тобой все ясно, – вздохнул Илья Сергеевич. – Ты считала, что телевидение – это праздник? Что если у тебя смазливая мордашка, то тебя тут с руками оторвут? Телевидение – это большой труд, девочка, и пока ты к нему совсем не готова. Иди домой, не отнимай время.

Проситься в газеты было бессмысленно, Анечка с ужасом представляла себе, как останется один на один с редакционным заданием. А чтобы устроиться в какую-нибудь приличную пресс-службу, нужны были хорошие связи или хотя бы просто знакомства. Анечка штудировала объявления, но ничего подходящего не находилось. Она бы так и сидела дома, но денег катастрофически не хватало, мама считала, сколько макаронин остается до зарплаты, у Анечки не стало возможности покупать парфюмерию и белье. Пока они проедали деньги, вырученные от продажи бабушкиной однокомнатной хрущевки, с которой пришлось распрощаться после смерти папы, они, конечно, очень экономили, но хотя бы еще не нищенствовали. Но деньги кончились, и нужда стала отчаянной. Мама, которая ориентировалась только в театральном мире и вообще не умела заводить нужных знакомств, неожиданно для Анечки сделала ей предложение.

– В театре оперы и балета освободилось место заведующего литературной частью, – сказала она. – Это, конечно, не предел твоих мечтаний и вообще, наверное, не совсем твой профиль. Но, может, сходить туда, попробовать? Другого-то ведь все равно пока ничего нет. Зарплата, конечно, маленькая, но я хорошо знаю директора театра, попрошу его, уж он не посадит тебя на самую маленькую ставку. Он папу нашего хорошо знал, папа много писал о театре, делал много передач…

Идти в театр не хотелось. По тем временам, когда был еще жив папа, Анечка немного знала и не любила театральную тусовку, а к музыке она была совершенно равнодушна. Но кошелек был вопиюще пуст, и выбирать не приходилось.

В театре Анечка всерьез и надолго увязла в романе с очень талантливым, но сильно пьющим баритоном Алексеем Бариновым. Он был чертовски хорош собой, но, кроме коньяка, еще увлекался игрой в покер и старался не пропустить ни одной юбки. В периоды просветления он звал Анечку замуж, клялся в том, что исправится и изменит образ жизни. Но потом наступал очередной период забытья, и Алексей выпадал из жизни, погружался в свою картежную компанию, пил, прогуливал репетиции и в очередной раз оказывался на грани увольнения. За те несколько лет, которые длился их роман и ее работа в театре, любовник опустошил Анечку до дна. Жить в таком режиме было невероятно трудно, она сама начала прикладываться к бутылке, тем более что с таким сожителем избежать этого было затруднительно. Она чувствовала, что жизнь камнем летит куда-то в пропасть. Запивать стресс стало ее привычкой, и чем дольше все это продолжалось, тем меньше шансов у нее было выкарабкаться на поверхность.

Анечка стала замечать, как стремительно увядает ее красота и свежесть. Постоянное недосыпание, стресс, алкоголь и вечное дурное настроение делали свое дело. Она дурнела не по дням, а по часам. И настал момент, когда она все-таки решилась. Написала заявление по собственному желанию, собрала вещи и вернулась к маме. Неделю Анечка отсыпалась и думала, постепенно приходя в себя. Она стала звонить университетским знакомым, и кто-то в разговоре упомянул, что Марьяна Карелина создает пресс-службу в областной думе. Объявлен конкурс на замещение двух вакантных должностей. В первый момент Анечка пропустила эту информацию мимо ушей. Она отлично помнила Марьяну, и ей казалось, что та вряд ли допустит к работе рядом с собой такую замухрышку, как Анечка. Да еще и хорошенькую внешне. Ей бы больше подошла строгая страшненькая девушка в очках «Нина Риччи». Анечка пыталась восстанавливать связи с бывшими однокурсниками, обзванивала наудачу всех подряд и нарвалась на приглашение посидеть в кафе. Там она и высказала свое мнение по поводу думской вакансии.

– Это ты зря, – возразил ей ранее незнакомый парень, – Марьяна Юрьевна оценивает людей исключительно по деловым качествам.

Вот как! Она уже Марьяна Юрьевна! Видимо, о вакансии в думе не стоило даже и начинать думать.

– Я с ней работал на выборах и впечатление вынес самое хорошее, – продолжал незнакомый парень, про которого Анечка знала только, что его зовут Олег, – если еще пригласит, буду рад. Она молодая совсем, но хватка у нее звериная. К тому же она очень креативная и умная, и расплачивается как положено. Не тырит. А таких единицы. Я по всей стране покатался, столько кампаний прошел, уже не перечтешь, и первый раз вижу, чтобы человек не тырил.

И только тогда Анечка обратила внимание, что у парня в голове заметная седина, что он, по всей видимости, постарше всех присутствующих, просто лицо молодое, фигура спортивная, и свет в кафе приглушенный.