Карнавал обреченных - Людмила Бирюк

Сероглазка не сводила с примадонны восхищенных глаз.

— Благодарю Бога за то, что встретила вас. Я ведь мечтаю о театре. Быть может, мне никогда не доведется взойти на подмостки, но я умею сочинять пьесы. У меня уже есть одна пьеса о любви. Конечно, она не может сравниться с творениями Шекспира. Его Джульетта — мой идеал!

— Чем же она вам понравилась?

— Не знаю, как выразить словами. Ее чувства — мои чувства, ее мысли — мои мысли. К сожалению, я не так молода, как она. Ей было четырнадцать, а мне уже шестнадцать.

Это было сказано так печально, что Сандра чуть не расхохоталась. У нее возникло озорное желание сказать, что ей давно за тридцать, но это не мешает ей изображать на сцене невинную девочку. Помедлив, она ласково спросила:

— Вероятно, так же, как и Джульетта, вы в кого-то влюблены?

Не ответив, Сероглазка обратилась к мадемуазель Корваль:

— Луиза, прикажите, чтобы приготовили кофе.

Когда та с неохотой вышла за дверь, Полина подошла к актрисе и доверчиво призналась:

— У меня есть друг, князь Владимир Печерский. Мы три года жили в одном гарнизоне на Кавказе. Я очень скучала, когда его перевели в Петербург.

Сандра снисходительно улыбнулась.

— Под словом «друг» мы, женщины, часто подразумеваем возлюбленного. Скажите откровенно: вы любите князя Печерского?

Сероглазка смутилась и неуверенно пролепетала:

— Н-не знаю…

— Если не знаете — значит, не любите. А раз это чувство вам пока неведомо, то вам еще рано писать о любви.

— Наверное, вы правы, — вздохнула Полина.

Сандра смягчилась и попросила показать пьесу. Порхнув к книжному шкафу, Сероглазка достала заветную тетрадь и протянула актрисе. Та открыла рукопись и прочитала вслух:

— «Кровавая любовь». Сочинение Полины Репниной.

Мимолетная улыбка снова промелькнула на ее полных, чувственных губах. Она внимательно прочитала первую страницу и благожелательно кивнула:

— У вас несомненный талант, милая княжна. В недалеком будущем по вашим произведениям обязательно будут ставить пьесы в театрах.

— А разве женщины бывают писателями?

— Конечно! Но они часто издают книги под мужскими псевдонимами.

— Неужели я тоже смогла бы…

— Если будете упорно работать, у вас все получится. Одного таланта мало. Нужен труд, жизненный опыт. — Она перелистала рукопись и прочитала финал. — К тому же вам неведомы законы сцены. Спектакль должен оканчиваться либо свадьбой, либо смертью героев. А у вас что-то незавершенное. Возможно, есть и другие огрехи.

Сероглазка, приоткрыв рот, внимательно ловила каждое слово актрисы.

— Сударыня, могу ли я попросить вас о большом одолжении? Пожалуйста, прочтите пьесу полностью! Мои сочинения никто не принимает всерьез. А князь Печерский даже посмеялся надо мной…

Сандра сочувственно кивнула.

— Очень больно, когда твое творчество не находит понимания. Не волнуйтесь, я прочту ваше произведение, но для этого нужно некоторое время. Позвольте мне взять рукопись домой, а потом мы встретимся и побеседуем.

— Вы мой добрый ангел, сударыня!

В этот момент дверь отворилась, и горничная доложила, что кофе подан. Но Сандра вдруг заторопилась домой, уверяя, что ее нога уже не болит. Вызвали извозчика, и актриса с помощью слуг села в коляску. Полина и мадемуазель Корваль вышли ее проводить.

— Сама судьба послала мне вас, милая Сандра! — с признательностью сказала Сероглазка.

— Мы скоро снова увидимся! Через несколько дней я извещу вас письмом!

— Буду ждать с нетерпением!

Когда коляска скрылась за поворотом, Полина обернулась к мадемуазель Корваль. Новые радостные впечатления переполняли юную княжну. Ей не терпелось излить кому-то свои чувства, и, обняв гувернантку, она прошептала:

— Сандра прекрасна, правда? И как умна! Поскорей бы снова встретиться с ней!

К удивлению Полины, мадемуазель Корваль не высказала ни малейшего сочувствия ее восторгу. Чуть отстранившись, француженка холодно отчеканила:

— Княжна! Вам не пристало общаться с людьми подобного сословия. Дружба с актеркой может повредить вашей репутации!

Услыхав эти слова, Сероглазка отшатнулась, лицо ее стало пунцовым.

— Актерка? Что ты себе позволяешь! Это гениальная актриса, которой рукоплещет весь Петербург!

— Одно дело — наблюдать за ее игрой, сидя в зрительном зале, и совсем другое — встречаться с ней лично.

— Луиза…

В голосе Полины прозвучали слезы. Сердце гувернантки дрогнуло, но все-таки она твердо стояла на своем.

— Пойми, моя дорогая девочка, я сама люблю театр. Признаюсь тебе по секрету: когда-то в молодости мне хотелось сбежать из дому с бродячими комедиантами. Но сцена — одно, а жизнь — совсем другое. Люди должны жить и поступать сообразно своему статусу!

— А я всё равно встречусь с Сандрой! Нет ничего дурного в том, что она прочитает мой сценарий и даст дельные советы.

— Предупреждаю, что буду обязана доложить князю о вашем намерении.

Сероглазка вздрогнула. В глубине души она понимала, что отец ни за что не разрешит ей встретиться с актрисой. Луиза права, в общественном мнении Сандра была всего лишь дамой полусвета. Но что же делать? Жгучее желание вновь увидеть примадонну, поговорить с ней о театре и своем творчестве заставило Сероглазку ответить жестко:

— Ладно… Ступай, доложи, если ты такая злая. А ведь я не рассказала отцу, как нас чуть не сбили лошади в Летнем саду! Ты просила меня молчать, и я промолчала. Теперь думаю, что напрасно!

Мадемуазель Корваль не ожидала такого выпада со стороны своей воспитанницы, обычно доброй и ласковой, и не на шутку перепугалась.

— Бог с тобой, Сероглазка, — пробормотала она. — Не сердись, что-нибудь придумаем. Ты права, не стоит беспокоить князя по пустякам.

В ночь на первое сентября Репнин находился в Каменноостровском дворце. Именно отсюда Александр Павлович должен был выехать в Таганрог. Елизавета оставалась в Петербурге еще на неделю. Таково было решение государя, который пожелал лично всё подготовить к приезду жены. Слуги и багаж уже были отправлены несколько дней назад. Вчера в Таганрог выехали немногочисленные придворные. К общему удивлению, среди них не было Аракчеева. Верный вассал царя уединился в своем имении Грузино, сославшись на болезнь и депрессию. Позже стало известно, что дворовые люди Аракчеева убили его любовницу — Настасью Минкину, злобную садистку, по доносам которой запороли насмерть десятки рабов. Минкина была толстой, глупой и некрасивой бабой из крепостных, но Аракчеев странным образом был по-собачьи привязан к ней. Потеряв любовницу, он стал дико мстить своим крестьянам. Пытаясь дознаться, кто убил Минкину, он подверг изощренным истязаниям множество людей. Топчан в конюшне не просыхал от крови. Конечно, в таком удрученном состоянии граф не мог сопровождать царя.