Кобра клана Шенгай - Марина Комарова

Только вот надолго меня не хватило.

И как же радостно стало на душе в тот момент, когда хлопнула дверь и погас свет. Раз его потушили, то работа выполнена, вряд ли кому-то придёт в голову просто так сидеть в тёмном кабинете.

– Ну, – прозвучал над головой насмешливый голос директора Тэцуи, – может быть, выйдешь?

Я всё же стукнулась макушкой от неожиданности, а внутри всё упало. И тут же зашипела. Нет, это уже ни в какие рамки! То есть я тут изображаю маскирующуюся лань, но обо мне прекрасно знают. Ну, Мия! Удружила!

Хотя что наезжать на малышку, она вполне могла не знать, что мудрый родитель раскусил её убежище.

Я выползла, поморщилась, ещё раз потерла макушку.

Директор Тэцуя смотрел на меня, чуть прищурившись. В руках трубка-кисэру, из которой медленно поднимался дым. Ни разу не видела, чтобы он курил. Но, кажется, директор не чужд простых людских… вредных привычек.

Черные с проседью волосы не собраны как обычно в хвост, а рассыпались по плечам, и от этого он кажется как-то моложе. А ещё будто кого-то напоминает. И смешинки в чёрных глазах тоже убрали несколько лет.

– Тебе не говорили, что подслушивать нехорошо?

– Я не подслушиваю, я добываю стратегически важную информацию, – брякнула я, отряхивая с одежды землю и мелкие веточки.

– Далеко пойдёшь, – хмыкнул он.

Вроде бы ничего такого не сказал, но захотелось как можно быстрее сделать ноги. Кто знает этих директоров школ… Говорит спокойно, а сам, возможно, уже видит твоё прилюдное наказание у стен Годзэн.

– Стоять, – мягко приказал он, и мои ноги словно приросли к земле. – Что слышала?

Пришлось выложить всё как есть, начиная со слов: «…мне покоя не даёт Аска Шенгай».

Тэцуя молча выслушал, потом кивнул.

Повисла тишина.

Я занервничала. Уж лучше бы наорал или, цуми с ним, дал непедагогично по шее за плохое поведение. А так просто смотрит, и делается мгновенно намного холоднее, чем было раньше. Или это просто ночь?

– Так-так, – наконец-то произнёс он. – И какие выводы ты сделала?

– Что я не нравлюсь учителю Коджи.

– Громко сказано. Дело не в этом.

– Я опасна?

– Вполне вероятно.

– Но у меня нет цели причинить кому-то вред! – возмутилась я. – И к мадо-норои я не имею никакого отношения. Потому что… потому что сама в первый раз увидела, что это такое! И скажу честно: увиденное мне не понравилось.

Тэцуя ещё некоторое время смотрел на меня немигающим колким взглядом, а потом хмыкнул и внезапно огорошил:

– Ты уже выбрала дисциплину, которую будешь сдавать в этом году кроме положенных экзаменов, Аска?

Ну вот он твой шанс. Терять нельзя.

– Я не буду её сдавать, директор Тэцуя.

В тёмных глазах мелькнуло удивление.

– Вот как. Хочешь остаться и пройти курс ещё раз? Или это какой-то бунт, о котором я пока не в курсе?

– Никакого бунта, – с чистой совестью ответила я и подошла ближе. Так, чтобы удобно было разговаривать и заодно не дошло до чужих ушей. Если я сидела под окном, то не факт, что до этого не додумался кто-то другой. – Я читала устав школ, там сказано, что ученик может подавать прошение.

Тэцуя затянулся. Почему сейчас кажется, что у него кожа неестественно белая? А глаза наоборот – бездонная пропасть, из которой не выбраться. И морщины будто разгладились… Что с ним? Наверное, всё дело в освещении. Ночью всё не так, а только выйдет солнышко, так всё хорошо и прекрасно.

– И какое же прошение ты хочешь подать, Аска?

– О двойном экзамене по каллиграфии.

Сказала так, будто в ледяную полынью нырнула. Теперь всё зависело только от решения директора. Конечно, я собиралась идти официальным путём, уговаривать Тэхико похлопотать за меня, но судьба распорядилась иначе. Стоило бы промолчать, но слово – не воробей, уже вылетело.

Тэцуя молчал.

Я переминалась с ноги на ногу, кляня на все лады эту дурацкую привычку старших молчать и заставлять выпрыгивать из кэйкоги в ожидании ответа.

– Ты осознаёшь степень ответственности? – наконец-то спросил Тэцуя.

– Осознаю.

– У тебя есть время подумать, Аска… Но определённо ты будешь первой за несколько лет, кто решился на такое, – сказал он, будто не услышав до этого моих слов. – У тебя есть неделя. А теперь будь любезна, отправляйся спать. И, если увидишь Мию, передай, что я всё знаю.

В его глазах сверкнуло нечто нечеловеческое, у меня вмиг заледенели руки и ноги.

Я кивнула и уважительно поклонилась.

– Да, директор Тэцуя. Доброй вам ночи.

– Доброй ночи, ученица Шенгай.

Этот официоз озадачил, однако директор уже скрылся в комнате, поэтому разговаривать было не с кем.

Я побрела в сторону нашего корпуса. Что-то ничего не понятно. Вроде бы выслушал и даже никуда не послал, но в то же время никакой определённости нет. Мне дали время подумать. Подумать, чтобы отказаться? Или же наоборот, чтобы упереться в свои ненаглядные принципы и, плюнув на всё, сдать двойной экзамен?

Не зря я столько времени торчала в библиотеке, листая всё подряд. Там-то и раскопала, что при сдаче двойного можно получить четвёртый кю Ученика Кандзи. При сдаче ещё одного такого экзамена – второй кю. Чтобы перескочить последний кю и получить первый дан Мастера Кандзи нужен был уже личный наставник. Я чётко определилась, что хочу управляться с каллиграфией, поэтому отыскала самый короткий и логичный путь.

Я добралась к нашей комнате, постояла у дверей, покусала губы и рванула к крыше. Сна всё равно нет. Значит, можно потренироваться. Медитация – это отличная вещь. А ещё есть у меня одна идея, при воплощении которой в реальность свидетели не нужны.

Поднялась я тихо, сказывались постоянные ночные прогулки. Стало, кстати, ещё холоднее. Может, не стоило разгуливать и лучше направиться в постель?

Но все мысли вмиг вылетели из головы, когда я посмотрела в сторону школы Токугава. Над крышей кружили алые огни. Тревожные, малоприятные, будто какие-то гнилые.

Они будто гипнотизировали, кружась в безумном танце. Звали тысячей голосов, манили к себе. Хотелось сделать шаг вперёд, ощутить под ступнями воздух и…

– Куда-а-а? – прошипел кто-то за спиной.

Я резко распахнула глаза и чуть не вскрикнула от ужаса, ибо находилась на самом краю крыши. Из запястья выскочил сверкнувший фиолетовым светом кумихимо и, уцепившись за ближайший выступ, дёрнул меня назад. Щеку обожгло ударом, рука тут же заныла. Я испугалась, что сейчас стукнусь виском – и всё.

– Смотреть надо под ноги, – прозвучал тихий смешок.

Перед глазами плавали круги, голова кружилась. Я сделала глубокий вдох, призывая рёку на восстановление организма. Спустя несколько минут стало легче, разве что к горлу подкатила дурнота. Но это сейчас пройдёт.