Удар отложенной смерти - Инна Тронина

– Есть, сынок, есть у него машина! Недавно куплена, на честные деньги. Не слушайте никаких наветов – на честные! Савочка как в отпуск уходил, так и шабашил по участкам. Огородникам домики собирал, колодцы рыл. Вы не думайте ничего такого…

– Машина красного цвета? – уточнил Андрей, потому что в моделях старуха могла и не разбираться.

– Ага, красного. Красивая, будто заграничная. Немного рубином отливает, – охотно подтвердила Акулина.

– Ваш сын дома ночевал сегодня?

– Нет! Как вчера на работу уехал, так и сгинул начисто. Вы уж найдите его! Где он, сыночек наш любимый? Мы – одинокие старики, пропадём без него. Он – кормилец наш и защитник. Я вам всё, как есть, скажу, только найдите…

– Савва на машине уехал из дома? Ну, с Краснопутиловской?

Андрей спрятал под стол руки, истоптанные каблуками нежного сына этой неутешной старухи.

Она поправила мокрую чернобурку на плечах.

– Да-да! Он всегда на машине, когда та исправная. Мы-то со стариком в магазин только…

– Спасибо. И ещё вопрос. У Саввы был друг по имени Николай?

– Да, Мажоров. На рыбалку они вместе…

– Спасибо, мне всё ясно. А Алика Беллавина вы знаете?

– Как же, знаю! Втроём и ездили – Савочка, Коля и Алик. Я слыхала, они все трое пропали…

– Да. Скорее всего, их исчезновение связано с одним и тем же событием. А Валерий Алексеевич Кисляков вам знаком?

– Нет, сынок, такого не знаю. А можно полюбопытствовать, кто он такой?

– Я сейчас за его столом сижу. И он, представьте себе, тоже пропал…

Дверь распахнулась, и вошёл Никита Бориспольский. Он должен был проверить показания Татьяны Мажоровой насчёт их машины в МРЭО на Лабораторном, обслуживающем выборгский и Калининский районы. На случай, если Андрей окажется не один, Никита заранее заготовил записку. И сейчас положил её на стол, заполнив кабинет Кислякова благоуханием французской туалетной воды.

Андрей покосился на аккуратные фиолетовые строчки.

«Сведения верны. Номерной знак, номера двигателя, кузова и шасси совпадают. Машина час назад обнаружена пустая у платформы «Фарфоровская». Среди прочих вещей – права на имя Мажорова…»

Дальше Андрей читать не стал, отодвинул записку. Никита сунул её в карман и выжидательно на капитана. Тот вырвал листок из блокнота и чиркнул несколько слов. Нужно было срочно проверить в межрайонном отделении по регистрации и учёту автомобилей, обслуживающем Кировский район, «ладу» Ременюка, найденную на улице Смолячкова.

Бориспольский взял листок и направился к двери, где столкнулся лоб в лоб со всклокоченным Аркадием Калининым. Тот тяжело дышал, нервничал и очень хотел пообщаться с Озирским. Но, к сожалению, кроме него и Никиты в помещении находилась незнакомая женщина. И потому Аркадий привалился спиной к стене, досадуя из-за этой заминки.

Андрей моментально всё понял.

– Никита, посиди немного с гражданкой в коридоре. Ничего, Акулина Львовна, разберёмся с вашим сыном. – Андрей недобро ухмыльнулся. – Только вот новости узнаем.

– Кто это? – спросил Аркадий, расстёгивая куртку и садясь на стул, с которого только что встала мать Саввы.

– Ременюк Акулина Львовна. Так как насчёт Беллавина?

– Ременюк… Ах, так, да?.. – Мокрые усы Аркадия задрожали. Он вынул из кармана фотографии всех четверых и бросил на стол. – Я на проспекте Луначарского живу, ты знаешь. Сантьяго-де-Куба от нас недалеко. Приезжаю домой, чтобы перекусить по-быстрому. От себя звоню на Есенина, в тридцать шестое отделение. Прошу прислать человека. Разыскиваем, мол, Беллавина Александра Семёновича. Квартира не отвечает. Надо бы попробовать вскрыть – срочно нужно. Беру я сержанта Барыкина… – Аркадий не сразу смог зажечь сигарету – так тряслись руки. – Ну, и двух понятых, как положено. Римка нашла пенсионерок, которым днём делать нечего. Все вместе идём на угол, к дому Беллавина. Когда поднялись на этаж, оказалось, что дверь не заперта. Входим мы в комнату и видим картину маслом. Беллавин, с перерезанным горлом, весь в кровище, лежит на диване. Я опознал его по фотографии сразу же. Бабки завизжали со страху, и мы их на кухню отправили. Вдруг из платяного шкафа слышится то ли плач, то ли стон. Мы, само собой, шкаф открыли и обнаружили там девочку. Это оказалась дочь Беллавина Маша, двенадцати лет. Пришлось её в чувство приводить, да и понятых тоже…

– Ни фига! – Озирский встал со стула и принялся ходить по кабинету, чтобы унять волнение. За тёмным окном виднелись белые сугробы, строгие ели и ровные ряды колумбария. – А дальше что? Кто его сделал? Как девочка уцелела? Двенадцать лет – уже нормальный свидетель.

– Она в шкаф спряталась. Когда услышала, что отец с дядей Саввой начали на кухне драться, Маша сперва хотела бежать, соседей звать. Но потом вспомнила, что мужчины все на работе, а бабульки. скорее всего, побоятся связываться. Девочка с тяжёлой судьбой – ей не привыкать по шкафам отсиживаться. Когда Беллавин в запой уходил, бывало, и за ней с ножом гонялся. Матери-то нет – в тюрьме сидит за кражу. Говорит, что из школы пораньше пришла – последний урок отменили. Отец опять напился, но тихо сидел на кухне. А тут вдруг дядя Савва приехал. Сначала они о чём-то шёпотом на кухне разговаривали. Маша в прихожую не выходила – отец не позволял подслушивать. Потом вдруг началась драка. Девчонка – в шкаф, по привычке. А Ременюк втащил в комнату Беллавина. Тот, видимо, без сознания уже был – не сопротивлялся. Машка в щёлку видела, как дядя Савва папане её горло перерезал. Со страху, конечно, сомлела. Ладно, заорать не догадалась, а то бы кирдык ей. Ременюк ещё наскоро так квартиру обошёл, проверил, не видел ли кто. А в шкаф заглянуть не догадался. Видно, Бог Машку хранил. И так ребёнок несчастный – в такой обстановке рос…

– Когда это было, Машка не сказала?

– Днём. Около трёх часов. Представляешь – своего дружка, с которым часто на рыбалку ездил… За лоб голову задрал, и ножом на горлу. Как скотину…

– Ясно. – Андрей буквально рухнул на стул Кислякова – ноги будто подломились. – Я так понимаю, что Уссер использует Ременюка в качестве киллера не случайно. Они ведь своему доверяют, а с чужого к себе близко не подпустят. Ременюк удушил в своей машине Мажорова. Не знаю, при каких обстоятельствах Николай встретился с ним, сел в красную «восьмёрку». Потом вывел трубу в салон – чтобы на суицид было похоже. Наивный, конечно, трюк, но дело сейчас не в этом. Потом Ременюк зверским способом ликвидировал Беллавина. Возможно, оприходовал и Кислякова. Это нам ещё предстоит узнать. Всё, Аркадий, забирай людей, и едем к нам. Сил уже нет дальше тут торчать. Наверное, на таможне дела пошли не так, как Уссеру хотелось бы. Вот он и распсиховался. Кстати, машину Мажорова нашли – у «Фарфоровской»…

За дверью раздался высокий, нервный голос Акулины Львовны, которая в десятый раз рассказывала кому-то о своём драгоценном сыночке. У Озирского, который тщательно причёсывался перед зеркалом, от бешенства свело скулы. Ему захотелось выскочить в коридор, схватить за шиворот и старуху, и её муженька. А после треснуть их друг о друга лбами, чтобы искры посыпались. Да, погибли те, кто вчера пихал его в печь, но никакой радости не было. Гнев вскипел на Акулину Львовну, на Панкрата Васильевича, которые воспитали чудовище. В этом виноваты и родители, даже они – в первую очередь. За брак нужно спрашивать с производителя.