Призрак убитой - Виталий Егоров

Кириллов осторожно, боясь разгневать Василия лишними вопросами, которых, может быть, не следовало задавать на месте камлания, тихо и коротко поинтересовался:

– Как, Василий?

Вопреки его ожиданиям, тот сразу стал рассказывать:

– Дух женщины давно хотел уйти в другой мир, но не знал, как это сделать. Про таких говорят – заблудший дух. Я указал ей дорогу, и она навсегда покинула срединный мир. Скажу вам одно. Здесь ее держала привязанность к одному человеку. Видимо, к тому несчастному, который сейчас умирает. Они обрекли себя на тридцатилетнее мученичество. Теперь их души обретут покой и наконец-то соединятся. Это произойдет скорее, чем успеет высохнуть земля, насытившаяся благодатным дождем.

– А радуга – это дорога туда? – спросил Лапин, указывая на небо.

Василий только усмехнулся.

На следующий день Живину позвонила сиделка и сообщила печальную весть о том, что Воркутов скончался. Приезжал участковый, составил протокол. Тело увезли в морг.

Через два дня покойного отпевал священник в ритуальном зале. Там присутствовали Павлина Васильевна и три пожилые женщины, очевидно, прихожанки той церкви, где в последнее время работал Воркутов.

Три танкиста прибыли на похороны с небольшим опозданием и тихо прошмыгнули в зал. Бархатистый голос священника, провожавшего Алексея в вечную жизнь, действовал на них умиротворяюще и навевал тихую грусть.

Лицо Воркутова было спокойным. С его образа сошла та мученическая печать, которую друзья созерцали в последний свой визит к нему. Он, словно удовлетворенный исполненным последним желанием, безмятежно погрузился в вечный сон.

На кладбище Живин произнес прощальные слова возле гроба:

– Вот и расстаемся мы с тобой, Алексей. Тридцать лет назад нас свела страшная беда, приключившаяся с тобой и до глубины души затронувшая нас. За эти годы ты так и не смог преодолеть боль той трагедии. Теперь, провожая тебя в последний путь, мы, твои друзья, можем сказать, что исполнили твою сокровенную просьбу. Ты воссоединишься со своей любимой. Спите спокойно. Пусть земля для вас обоих будет пухом.

Живин отошел в сторону, рабочие кладбища закрыли гроб крышкой и опустили в могилу. Женщины всхлипывали, вытирали слезы платками.

Тут к Живину подошел Лапин, легонько толкнул в бок, указал на небо:

– Смотри, Григорий: радуга.

Увидели радугу и женщины, повернулись к ней лицом и дружно перекрестились.

Обратно друзья ехали в грустном безмолвии, покуда Лапин не нарушил тягостную тишину:

– А здорово, что мы по-людски проводили их обоих на тот свет. Как-то символично получилось. Две разные культуры, а цель одна – воссоединение душ на небесах. Проводником туда в обоих случаях стала радуга. Начинаю верить, что шаманские и церковные обряды как бы дополняют друг друга, работают во благо усопших.

– Не только усопших, – сказал Кириллов. – Они работают и во благо человека живущего. Вот про нас скажу. Люди разной веры. Один вроде атеист, другой – можно сказать, язычник, а третий – православный. Но это не мешает нам всю жизнь идти вместе рука об руку. Вот в этом великая сила веры и духа.

– Ну, раз пошел такой разговор, то поехали ко мне, – вдруг предложил товарищам Живин. – Нас заждалась еще одна бутылка армянского коньяка!

Лапин и Кириллов с восхищением и благодарностью посмотрели на своего друга, который с невозмутимым видом разворачивал машину в направлении к дому.