Призрак убитой - Виталий Егоров

– Алексей, привет! – сказал Живин. – Узнаешь?

Больной вздрогнул, перевел взгляд на Григория, долго смотрел на него, наконец через силу улыбнулся и тихо проговорил:

– Алексеич, это ты. Как же мне не узнать-то тебя. И ребята с тобой. Как вас там – три танкиста, да?

– Алексей, ты молодец, всех распознал! – воскликнул Живин. – А я-то думал, что мы постарели, нас трудно сейчас узнать.

– Нет, вы такие же молодые и красивые, – с улыбкой проговорил Воркутов.

– Нет, теперь мы только красивые, – заявил Лапин.

– Что вас ко мне привело? – Воркутов заметно оживился, глаза его загорелись, голос окреп.

– Даже не знаю, как сказать. Мы не знали, что ты приболел. Хотели посидеть, поговорить, вспомнить былое. Давай подождем с этим до лучших времен. Когда встанешь с постели, тогда и соберемся. Ко мне в баню поедем… – Живин осекся, увидев, что глаза Воркутова наполнились слезами.

– Вы про Юлю хотели мне рассказать? – спросил Алексей.

Живин от неожиданности обернулся к своим друзьям в поисках поддержки, пожал плечами и виновато ответил:

– Мы прочитали газету, где пишут про Юлию, о том, что ее несколько раз видели разные люди, не поверили и приехали к тебе, хотели узнать твое мнение.

– Знаю, пишут про нее много. Я вряд ли уже встану, поэтому хотел найти вас, чтобы попросить об одном одолжении. Я сейчас все расскажу, а потом вы сами решите, как мне помочь.

– Расскажи, если тебе не трудно, а мы подумаем, сможем ли исполнить твою просьбу. Алексей, мы тебя слушаем.

– Я так и живу один, – начал тот. – После смерти Юли мир для меня рухнул. Ко мне несколько раз сватались вполне приятные женщины, но перед моими глазами стояла только она. Лет двенадцать назад я ушел с работы, поэзию тоже забросил, таксовал, пока машина окончательно не отказала. Последние годы трудился в церкви, на хозяйственных работах. За мной теперь приглядывает наша прихожанка Павлина Васильевна. Спасибо ей огромное за это. Первый раз я видел Юлю вечером тридцать первого декабря восемьдесят девятого года, ровно через год после ее убийства. Было очень холодно, как в тот раз, а может, мороз был еще крепче. Я искал цветы. Их по городу нигде не было, но я умудрился достать шесть гвоздик у знакомого авиатора и поехал на сопку Любви. Точное место нашел сразу, положил цветы прямо на снег и стоял рядом довольно долго, покуда сильно не замерз. Тогда сел в машину, думал о Юлии еще с полчаса, а затем тронулся с места. Машина не успела еще набрать скорость, как вдруг перед ней кто-то перебежал дорогу. Сначала я подумал, что это какой-то зверь, резко затормозил и в боковое окно увидел светящийся силуэт женщины в платье. Я рывком открыл дверцу, но ее уже не было. После этого я развернул машину и фарами подсветил то место, где она только что стояла. Везде нетронутый снег, никаких следов. Каким-то непонятным образом я понял, что это была Юлия, заглушил машину и несколько раз окликнул ее, но кругом была мертвая тишина. Я приехал домой в сильном волнении, выпил снотворного, но так и не смог до утра уснуть. После этого случая я каждый год в день ее смерти ношу туда цветы. Двадцать пять раз я был там и иногда видел ее. Издалека замечал, а когда подъезжал, она пропадала, словно растворялась. Последние три года я туда не ездил, поскольку машина у меня сломалась.

Друзья удивленно переглядывались между собой, слушали рассказ человека, лежащего на смертном одре, недоуменно качали головами и думали про себя, насколько ему можно верить. Они прекрасно понимали, что он болен. В этом состоянии от него можно ожидать и не таких откровений.

– Вы не верите мне, это и понятно. Какие могут быть призраки? – проговорил Воркутов. – Однако я восемь раз видел ее, по этому вопросу и хотел к вам обратиться. Юля по какой-то причине не может покинуть этот мир, душа ее не обрела покоя до сих пор. Может, она ждет меня. В таком случае ей осталось ждать недолго. Я разговаривал со священником, просил его провести какую-нибудь церковную службу, чтобы упокоить ее душу. Но он мне сказал, что церковь такими делами не занимается, тем более что Юля некрещеная, поэтому по секрету посоветовал найти сильного шамана и поговорить с ним. Как он скажет, так и сделать. Вот об этом я хотел вас попросить. Вы люди известные, имеете связи, и найти шамана для вас не составит большого труда. Я скоро уйду в иной мир, и мне хотелось бы встретиться там со своей любимой. Если вы не исполните мою просьбу, то ее душа останется здесь и я не смогу, наверное, увидеть ее никогда.

– Хорошо, Алексей, – тихо сказал Живин. – Мы исполним твою просьбу, посоветуемся и что-нибудь придумаем. Решим!

– Спасибо, – прошептал больной, уставший от разговора. – Буду ждать.

– Мы возьмем у Павлины Васильевны номер телефона, если найдем шамана, сразу позвоним ей.

Старые опера стали прощаться с Воркутовым, по очереди пожимали ему руку. Он ничего не говорил, с закрытыми глазами слабо кивал.

Во двор следом за друзьями вышла и сиделка.

– Вы особо ему не верьте, – проговорила она, вытирая платком глаза. – Он в таком состоянии, что может всякого нагородить. Могу вам сказать по секрету, что он ночью разговаривает с ней.

– С кем?! – Григорий удивленно посмотрел на женщину.

– Я иногда захожу к нему ночью, чтобы проверить, жив ли. Несколько дней назад пришла поздно вечером и слышала, как он разговаривал с кем-то. У него горел торшер. Он включает его сам по необходимости. Я подумала, что кто-то его навестил, заглянула в комнату. Там, кроме Алексея, никого не было. Но я отчетливо слышала женский голос.

– Да ну вас! – буркнул Лапин и быстро зашагал к воротам. – Наговорите тут всякого!

В машину они сели молча и по дороге осмысливали то, что услышали и увидели в доме Воркутова. Все это немного пугало и одновременно увлекало их своей необъяснимой загадочностью.

Наконец Живин спросил:

– Что вы насчет всего этого думаете?

– Ничего! Больной человек. В голову ему лезет всякая чертовщина, – с возмущением в голосе отозвался Лапин. – Но последнее желание надо бы исполнить. Только где найти шамана?

– У меня есть такой! – внезапно воскликнул Кириллов, отчего Живин резко затормозил и прижался к обочине. – Дальний родственник, за рекой живет. Я его спрошу. Говорят, сильный экстрасенс.

– Так он кто? Шаман или экстрасенс? – Живин вопросительно посмотрел на Кириллова.

– А черт его знает, я плохо разбираюсь в этом. Скорее всего, шаман. Я у него дома видел бубны. Он лечит людей и проводит всякие обряды очищения. Говорят, из местной школы выгонял привидения.

– Давайте так, – заявил Живин. – Тридцать лет назад мы раскрыли страшное преступление, которое навсегда осталось в нашей памяти. В раскрытие этого убийства немало сил вложил и Воркутов. Тогда нам казалось, что мы сделали все, чтобы восторжествовала справедливость. Но жизнь показывает, что точка здесь не поставлена. Я предлагаю довести это дело до конца. А для этого, Самсон, постарайся убедить своего знакомого шамана провести какой-нибудь обряд. Честно сказать, я не верю, что чья-то душа ходит-бродит по той самой сопке, но наш друг должен покинуть этот мир с успокоенным сердцем. Беремся?