Книга Призраков - Сэбин Бэринг-Гулд

А эта озорная малышка Поппи! Ее озорство, собственно, и было всем тем злом, против которого восставала ее солидная старая тетушка, дерзившая ей, но в глубине сердца искренне любящая ее; старающаяся взять от жизни все, но при этом, не переступая определенных границ. Джозеф никогда не сталкивался с кем-либо, похожим на нее. Барышни, с которыми знакомила его мать, были все до одной чрезвычайно чопорные. В Саунтоне он также знал немногих: дочь священника, занимавшаяся благотворительностью, и дочь мистера Сторка, ничем, кроме своего дома, не интересовавшуюся. Из всех персонажей, созданных мистером Джозефа, Поппи была самым радостным, самым восхитительным творением его воображения.

Далее, адвокат, с седыми волосами, любящий хорошую шутку и сам в состоянии рассказать забавную историю, щепетильный в отношении ведения дел, благородный в поступках, довольствующийся незначительной платой и вынужденный экономить. Никогда Джозеф не встречал подобного адвоката, он вывел его как свой идеал представителя данной профессии. Следовательно, и он также был созданием его воображения. И последним, отнюдь не менее значительным, был краснолицый, порывистый биржевой маклер, способный мгновенно оценить выгоды и шансы, который за милю чуял запах денег и рискованных инвестиций. Джозеф ничего не знал о маклерах – создавая этот персонаж, он вспомнил все, что когда-либо слышал о них.

– Итак, дети мои, порождения не чресл моих, но воображения, – произнес Джозеф. – Что вы хотите от меня?

– Телесную оболочку, – ответили они в один голос.

– Вы хотите обрести тела! – ахнул Джозеф и сделал шаг назад. – Зачем, почему? Разве вы вправе ожидать от меня, что я выполню ваше пожелание?

– Именно этого мы от тебя и ожидаем, старина, – сказала Поппи.

– Милая! – Леди Мейбл повернулась на стуле. – Прошу тебя, относись к своему создателю с должным уважением.

– Одну минуту, леди, – вмешался пастор. – Позвольте мне объяснить мистеру Левериджу суть проблемы. Он пока еще молодой и неопытный писатель, не осознающий всех последствий своего труда. Так вот, многоуважаемый автор, создатель всех нас, здесь присутствующих, вы должны знать, что каждый, создающий персонажи посредством воображения, подобный вам, возлагает на себя моральное обязательство, от которого не может быть освобожден иным способом, кроме как найти телесную оболочку для всех тех, кого вызвал к жизни этим самым воображением. Мистер Леверидж не искушен в литературном мире. Он не принадлежит к Писательскому Сообществу. Он, – прошу простить за эти слова, – пока еще неопытный новичок в избранной им профессии. Поэтому ему неизвестен суровый закон для пишущих романы, что они должны представить телесные оболочки тем, кого создали силой воображения. Чтобы избежать действия этого закона, писатели обычно смешивают в должных пропорциях работу воображения и работу памяти, создавая тем самым персонажи частью вымышленные, частью взятые из жизни. Единственное исключение из этого правила, насколько мне известно, – продолжал пастор, – касается тех авторов, которые пишут театральные пьесы, поскольку возникающие трудности в этом случае довольно просто разрешаются.

– Мне бы очень хотелось выступать на сцене, – заметила Поппи.

– Ты сама не знаешь, о чем говоришь, – сказала тетка, снова повернувшись к ней.

– Позвольте мне, миледи, – снова взял слово пастор. – Соответствует ли действительности только что изложенное мною?

– Без сомнения, – дружно подтвердило большинство.

– Я тоже так думаю, – добавила леди Мейбл.

– В таком случае, – продолжал пастор, – дело обстоит следующим образом: думали ли вы о том, чтобы из романа сделать пьесу?

– Нет, – честно признался Джозеф.

– В таком случае, поскольку на настоящий момент у нас нет никаких перспектив обрести телесную оболочку, наша позиция будет такова: мы будем преследовать вас днем и ночью, в основном ночью, до тех пор, пока они не появятся. Мы не можем оставаться фантомными творениями пусть даже такого богатого воображения как ваше, мистер Леверидж. Бесспорно, вы обладаете некоторыми правами, но так же бесспорно, что некоторые права есть и у нас. А потому мы настаиваем на их соблюдении, и будем настаивать до тех пор, пока они не будут реализованы.

После чего все присутствующие исчезли.

Джозеф Леверидж подумал, что попал в ситуацию, хуже предыдущей. От предыдущей он просто сбежал, сменив место проживания. Теперь же, как он понимал, сбежать от семи фантомов, созданных его воображением и требовавших на этом основании, чтобы он предоставил им телесные оболочки, ему не удастся. Его радость от выхода в свет нового романа улетучилась. Остались тревога и недоумение.

Он лег спать.

Ночью, как и обещали, герои посетили его. Поппи где-то раздобыла перо павлина и щекотала его.

– Вы пребольшой плут! – говорила она при этом. – Пока вы не дадите мне тело, я от вас не отстану; о! если бы вы только знали, как я хочу на сцену!

– Поппи, угомонись, – вмешалась леди Мейбл. – Ты ведешь себя неприлично. Мистер Леверидж сделает все наилучшим образом. Я не меньше тебя хочу получить тело, но, в отличие от тебя, знаю, как добиться этого достойным образом.

– И я также, – сказал пастор, – хотел бы получить тело до Пасхи, но понимаю, что права у меня такие же, как и у всех остальных.

Положение мистера Левериджа было худшим, нежели прежде. Тот или другой из персонажей шпионили за ним постоянно. Наблюдали за каждым его движением. И не было никакой возможности избежать этой слежки. Иногда они собирались по двое-трое, а иногда – все вместе.

Они не упускали из виду ни одного его движения, а когда он кушал, следили за каждым проглоченным им кусочком. Мать его ничего не видела – творения были невидимы для всех, за исключением их создателя.

Если он отправлялся на прогулку, они отправлялись с ним; причем те, кто шел впереди, постоянно оглядывались, чтобы убедиться, что он следует за ними. Поппи и ее тетка, как правило, занимали место по разные стороны от него.

– Терпеть не могу эту леди, – говорила Поппи. – И зачем вы только ее создали?

– Я даже предположить не мог, как будут развиваться события.

– Убеждена, дорогой создатель, что вы творили ее со злой иронией, иначе вам никогда бы не удалось представить такую внешне добропорядочную и любезную леди, в то время как на самом деле она совершенная противоположность. И, конечно же, если бы внутри вас не жили чертики, то на свет не появилась бы я.

– В самом деле, Поппи, я страшно рад, что дал тебе жизнь. Но, видишь ли, не смотря на это, иногда мне очень хочется остаться одному.

– Знаю, знаю, – когда вам хочется пофлиртовать с вдовушкой. Тем более что она всегда смотрит на вас с восхищением.

– Но, Поппи, вы совершенно забыли о герое, которого я создал специально для вас.

– О, я не буду замечать вокруг себя никого, кроме вас, до тех пор, пока вы не соизволите дать мне тело…