Ненавистная фрау - Неле Нойхаус

— Нет, это не было любовной связью. Мы время от времени… Это не было чем-то постоянным, просто… развлечение.

— Вам известно, куда Изабель отвезла свою дочь?

— Нет, понятия не имею.

— Что происходило после того, как вы покинули квартиру Изабель? — спросил Боденштайн.

Кампманн на какое-то время задумался.

— Я поехал сюда, так как у меня были занятия.

Боденштайн вспомнил о женщине, которая в начале второй половины дня приезжала к Изабель. Вдруг ему показалось, что он знает, кто была эта женщина.

— На какой машине ездит ваша жена?

— Или на кабриолете «Гольф», или на «Кайенне», — удивленно ответил Кампманн. — А в чем дело?

— Да так, — пожал плечами Боденштайн. — Что происходило дальше? Каким образом вы получили травму?

— Я… я… я ударился о дверь конюшни. Рана сильно кровоточила, и я прилег после обеда, поскольку у меня разболелась голова.

Боденштайн смотрел на мужчину, который вдруг стал казаться подавленным и несчастным.

— Позже моя жена поехала к своим родителям, — продолжил Кампманн чуть погодя. — У тестя был день рождения, но я не смог поехать вместе с ней. Кто-то должен оставаться здесь на ночь.

— Где были ваши дети?

— Они уехали с классом на экскурсию и вернулись в воскресенье.

— То есть в этот вечер вы были дома один?

— Да.

— Вечером Изабель была еще раз здесь, в конюшне. Вы сказали моей коллеге, что она искала Дёринга.

— Это она мне сказала, да, — подтвердил Кампманн, продолжая теребить цветы на столе.

— Ваша жена возвращалась в этот вечер еще раз?

— Нет. — На губах Кампманна появилась тонкая усмешка. — Похоже, у меня больше нет алиби. У поляка, который работает в конюшне, в тот вечер был выходной, поэтому в девять я закрыл конюшню. Тут я и увидел мертвую лошадь.

— Вы не задались вопросом, что здесь могло случиться? — спросил Боденштайн.

— Честно говоря, нет, — ответил Кампманн усталым голосом. — Мне это было даже безразлично.

Боденштайн и Пия Кирххоф сидели в ресторане «Мерлин» и ждали Ральфа — деверя Пии, который позвонил ей утром из аэропорта. Пия поведала своему шефу, что именно она надеется узнать от своего деверя, и Оливер предложил поужинать втроем. У него не было никаких более интересных планов, так как у Розали намечался урок ночного вождения, а Лоренц уже два дня просил его не беспокоить, а иногда он и вовсе не являлся домой. Ральф, как всегда, пришел ровно на десять минут позже. Пия представила мужчин друг другу, потом они посмотрели меню и сделали заказ.

— Расскажи нам про «ЯгоФарм», — попросила Пия своего родственника, когда принесли вино.

— Надеюсь, ты не вложила свои сбережения в эту компанию, — ухмыльнулся Ральф.

— Я вкладываю свои сбережения только в то, что мне рекомендуешь ты, ответила Пия и тоже усмехнулась. — Итак, выкладывай.

— «ЯгоФарм» — классический пример новой рыночной эйфории, — сказал Ральф. — Тогда, шесть лет назад, компания достигла головокружительных успехов на Новом рынке. Прекрасная история, профессиональные прогнозы, высококлассные менеджеры. Акции в течение шести месяцев поднялись с эмиссионного курса на уровне девятнадцати евро до более чем четырехсот евро. Тот, кто тогда сделал инвестиции и реализовал их, получил гигантскую прибыль. Я сам имел дело со специалистами информационного поиска «ЯгоФарм» и их эмиссионными консультантами, но, к счастью, они сделали выбор в пользу других инвесторов.

— К счастью? — переспросил Боденштайн. — Ведь сначала все шло хорошо. Или…

— Все это было лишь сотрясанием воздуха, — ответил Ральф Кирххоф. — Бумага все стерпит. Все казалось просто потрясающим, и на «биотех» слетелись тогда все инвесторы. Они вели абсолютно профессиональную деятельность, делали регулярные специальные сообщения о стратегиях роста, о привлечении клиентов, о планах увеличения, к тому же на фоне мощных инвесторов. В течение какого-то времени этого было достаточно, но однажды стало ясно, что что-то идет не так, как надо. Члены правления быстро рассорились, так как Ягода набрал высокооплачиваемых звезд, которые только конфликтовали между собой, вместо того чтобы заниматься оперативным бизнесом. Через год стало ясно, что они приукрасили свои прогнозы. Квартальный отчет оказался катастрофическим, и они были вынуждены выдать предупреждение о снижении прибыли. Кроме того, обвалился весь рынок, и «ЯгоФарм» в первую очередь. Все институциональные инвесторы давно продали акции. В данный момент они стоят по одному евро.

Боденштайн и Пия слушали с интересом.

— Ягода не имел никакого понятия об основной деятельности своего предприятия, — продолжал Ральф. — Изначально «ЯгоФарм» была таблеточной фабрикой. Они производили какие-то желудочные таблетки из соляного рассола, точно не могу сказать. Ягода унаследовал фирму. Это было небольшое прочное предприятие со штатом шестьдесят человек. Необходимые стартовые средства он получил главным образом от своей жены и благодаря связям вышел на биотехнологическую фирму, которая уже несколько лет вплотную занималась разработкой противоопухолевого препарата. Тогда он организовал лаборатории и пригласил ученых, чтобы поднять дело на серьезный уровень. Ягода, несомненно, обладает смелостью, и он поймал нужный момент.

— Сколько сотрудников работает сейчас на «ЯгоФарм»? — поинтересовался Боденштайн.

— Трудно сказать, — пожал плечами Ральф. — Это достаточно разбросанное предприятие, холдинг с множеством филиалов. В хорошие времена они скупили десяток маленьких фирм, создали совместные предприятия и стратегические партнерства. Любимым словом Ягоды было тогда «синергия», но настоящим пониманием дела здесь уже давно никто не владеет. Три года назад они утверждали, что в бизнес-сфере у них занято примерно четыре тысячи работников, но в последний год непосредственно в «ЯгоФарм Холдинг» работало всего двадцать семь человек.

— И что же случилось? — спросила Пия.

— Они перевели сотрудников в другие фирмы, продали сегменты или просто уволили людей. В любом случае предприятие на грани развала.

Боденштайн кивнул. Неудивительно, что вчера вечером Ягода казался таким озабоченным.

— Ганс Петер Ягода, — сказал Ральф Кирххоф, — классический пример человека, который сделал себя сам, необыкновенно умный и хладнокровный.

— Думаешь, у него самого еще есть деньги? — спросила Пия.

— В их кругах ходят слухи, будто он продал предъявительские акции через подставных лиц, поскольку сам он, как председатель правления, не имел права это делать, — подтвердил Ральф. — Но также есть мнение, что «ЯгоФарм», собственно говоря, неплатежеспособна, и этим заинтересовалась прокуратура, хотя никаких доказательств нет. Я также слышал, что этот противоопухолевый препарат вскоре будет действительно зарегистрирован, и, если это случится, Ягода, возможно, выйдет из затруднительного положения и сможет укрепить свое предприятие.