Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Вера Камша

Понимая, что война одним сражением не ограничится, Айхенвальд предпочитал действовать ядрами, а не сталью, недостаток же пороха у Фридриха сказывался все сильнее. Недостаток пороха и недостаток ума. Савиньяк усмехнулся, представляя себе бешенство противника, потом улыбка сползла с губ. Маршал Талига стал принцем дриксов, и принц этот был готов растерзать не только и не столько наглых фрошеров, сколько своих. Разведчиков, пропустивших врага. Командующего арьергардом, не подвезшего порох. Авангард, думающий только о себе и своей славе. Гвардейцев, пятящихся, словно раки. Это была неудачная армия, не способная воплотить великий замысел. К тому же она была мала, а генералы-гаунау то и дело оглядывались на Хайнриха! Нет, с такой армией не победить. Лучшее, что можно сделать, — покинуть это сборище тупиц и лентяев и привести настоящих вояк! И никаких офицеров-гаунау!

— Доброго пути, ваше высочество, — вежливо попрощался Лионель. — Вы сделали все, что могли!

Внизу, под «маршальским» пригорком, проходили эскадроны Хейла.

1

Возвращение Хейла стало последней каплей. Кесарские рейтары прекратили свои атаки, и тут же потрепанные «крашеные» расцепились со столь же потрепанными «черно-белыми». Словно по взаимному уговору, дриксы, гаунау и талигойцы в изнеможении опускали оружие.

Армия Фридриха отползала от холмов и от противника. Ее пехота затягивала прорехи в своих рядах и выравнивалась. Рейтары и драгуны отходили дальше влево, прикрывая фланг, пришедшая с ними пехота примкнула к общему строю. Здесь все было кончено, и Чарльз попробовал разглядеть, что творится в других местах. Судя по всему, правый фланг Фридриха хоть и отступил, но ненамного. Ни опрокинуть, ни прижать его к реке так и не удалось.

Центру дриксов пришлось труднее — когда под натиском Лейдлора левое крыло начало отходить, на стыке мог образоваться разрыв. Это грозило большими неприятностями, и соседние полки волей-неволей начали пятиться, загибая фронт и превращая его в некую дугу. Вернувшийся авангард спас положение. Отступление прекратилось, но восстановить утраченное было уже невозможно. «Гуси» выдохлись, хотя талигойцы выглядели не лучше. Угомонились даже «фульгаты», а смотреть на поредевшие эскадроны Хейла и мелькавшие там и тут перевязанные руки и головы было тягостно и стыдно. Особенно сверху.

— Мы торопились как могли, — хрипло доложил поднявшийся к маршалу Хейл, — но у меня в строю не осталось и трех тысяч всадников.

— Даже в таком виде вы остаетесь серьезной силой, — веско произнес начальник штаба. — Само ваше появление резко изменило ход боя.

— Я хотел было ударить вдоль дороги и отбросить кесарских на их же пехоту, но не успел. — Похвалы кавалеристу были не нужны, он знал цену и тому, что сделал, и тому, что не сумел. — Нас заметили на подходе, но встретить им было нечем, вот и…

— Мне не кажется, что гаунау готовы бежать, — Савиньяк не отрывался от трубы; казалось, он хочет по головам пересчитать всех солдат как своей, так и вражеской армий, — а держится все именно на гаунау. Я имею в виду генералов.

— Пожалуй. — Посеревшее лицо Хейла оживилось. — Фридрих не любит тех, кто ему перечит, но «медведи» отвечают за армию перед Хайнрихом.

Проэмперадор кивнул. Он смотрел, как само собой затихает сражение, и ничего не делал. Не было ни суеты, ни приказов. Все слишком устали, а исход сегодняшнего дня уже с полчаса как стал очевиден последнему корнету. Победа была бесспорной и своевременной, но как же все вымотались…

— Едем к Айхенвальду. — Савиньяк заговорил негромко, но от неожиданности Чарльз едва не вздрогнул. — Адъютанты, собрать совет.

Маршал Севера в последний раз оглядел продолжающую сдвигаться к реке чужую линию и тронул коня, направляя его вниз. Свита послушно и устало потянулась за командующим. Лошадь Чарльза оказалась рядом с игреневой «фульгата», исполнявшего обязанности очередного адъютанта Хейла. Они ехали рядом и молчали. «Фульгат» разглядывал конскую гриву и время от времени до странности глубоко вздыхал. Чарльз привставал в стременах, пытаясь разглядеть дриксов. Это было нетрудно.

Крашеные и бурые шеренги медленно стягивались к торчавшему посреди долины небольшому пригорку, охватывая его дугой. Левый фланг упирался в речку, правый подвисал посреди долины, его прикрывала вся оставшаяся конница. Центр выстроился перед пригорком, словно созданным для того, чтобы стать командным пунктом, и, судя по пестроте мундиров, именно там пребывала гвардия его высочества. «Гуси» готовились обороняться, словно талигойцы еще могли наступать…

2

— Можно выждать и посмотреть, до чего додумаются в ставке Фридриха, можно атаковать самим, — равнодушно сообщил Проэмперадор измотанным генералам и полковникам. — Силы почти сравнялись и по пехоте, и по кавалерии. И там, и там у нас имеется некоторое преимущество, но, если эта труба не обманывает, оно не превышает и полутора тысяч человек.

Съехавшие к Айхенвальду офицеры переглянулись. Военные советы в Надорской армии ничего не решали даже в относительно спокойные времена, а уж теперь… Маршал давал понять, что доволен, не более того. И все-таки Бэзил не сдержался.

— Надо давить и давить! — радостно выпалил он. — «Гуси», нас завидев, сами назад покатились, без боя. Не отпускать же.

— Снова гнать людей в атаку? — пожал плечами Эрмали. — А если армия потом не сможет наступать?

— Кавалерия с самого утра почти не выходит из боя, — напомнил Хеллинген то, что Бэзил знал всяко не хуже начальника штаба, — ей нужна передышка.

Да уж, передышка была бы кстати. Собственно, она нужна всем, в том числе и «гусям» с «медведями».

— Его высочество наверняка уже понял, что его «неожиданный» план обернулся столь же «неожиданным» пшиком, — позволил себе улыбнуться Реддинг, — поняли это и все остальные. На западе не стреляют уже с полчаса, значит, арьергард Фажетти додавил. Надежды на обозы у Фридриха не осталось. Поход в Надор закончился, господа.

— Успех достигнут, — Эрмали был полностью удовлетворен и не скрывал этого, — обозы и артиллерия захвачены, половина, а то и больше армии разгромлена и разогнана. С такими потерями, без продовольствия, пушек и боеприпасов, «гуси» не представляют для Талига никакой угрозы. Все, что им остается, — поскорее унести ноги в Гаунау.

— Не стоит дожимать такого противника. — Хейл с укором взглянул на набычившегося сына. — Будут лишние потери, а люди измучены.

Про лошадей генерал не сказал ничего, только весьма красноречиво вздохнул.

— От добра добра не ищут, — подвел итог Реддинг. — Отходят, ну и Леворукий с ними!

Больше желающих говорить не нашлось. Бэзил тоже молчал, упрямо вздернув подбородок в ожидании заслуженной взбучки, но Савиньяк на него не смотрел — он проверял пистолет.

— Прошу господ полковников предоставить списки убитых, раненых и отличившихся, — взял дело в свои руки Хеллинген, — и подготовить свои соображения на предмет возможности дальнейшего наступления. К утру.