Истории дядюшки Беса - Бес Лов

каникулы родители всегда меня отправляли к бабушке с дедушкой в деревню. Но тогда наша школа с начала декабря была закрыта на карантин, и мы учились дистанционно, поэтому родители отправили меня в деревню почти сразу же. Мама иногда приезжала нас навещать, а папа был загружен работой, так что я не видел его больше месяца.

Внутри меня все переворачивалось от возбуждения и предвкушения!

– Батюшки, – сказала бабуля, поглядывая на наручные часы, когда мы подъехали к дому. – На час раньше приехали! Свет в доме-то и не горит.

– Ну дела, – буркнул дедушка, припарковывая автомобиль возле дома. – Балбес, ну! Предупредил же, что мы приедем.

– Ну, хватит тебе, – махнула рукой бабушка, открывая дверь и впуская в салон свежий морозный воздух. – Максимка, сиди пока. Сейчас дедушке коробку поможешь передать. Не тяжелая?

– Да донесу, – дедушка вышел из автомобиля и принял у меня коробку. – Нормально!

Я вылез из салона, прижимая к себе Свитти. Бедняга прижался ко мне, боясь холода и снега, который огромными хлопьями накрывал нашу улицу. Вьюга решила отдохнуть и лишь снежинки в медленном танце покрывали пространство, опускаясь на сугробы.

– Красотища, – улыбнулась бабушка, оглядываясь вокруг и укутываясь в теплую шубку. – Настроение сразу такое… праздничное.

– Эй, праздничные. Мне тяжело вообще-то! – лицо дедушки от натуги приобретало красноватый оттенок. – Дверь-то открывайте, едрит-сверлит! Ключи есть?

– Ой, да есть-есть, – запричитала бабушка, доставая на ходу ключи и подходя к домофону. – Насладиться не даешь.

– Сейчас я тебе вручу этот «сундук», и ты у меня ой как насладишься.

А я навсегда запомнил тот предпраздничный вечер. Улица была украшена разноцветными гирляндами, от чего наша серая пятиэтажка подсвечивалась красно-сине-зелеными огоньками и этот медленно-падающий снег, который как капустка хрустел под ногами, не давал и шансу вашей улыбке сползти с лица.

Мы поднялись на третий этаж, стуча ботинками, стряхивая комья снега, которые уже успели налипнуть, и постучали в нашу квартиру.

– Уснул что ль? – дедушка прижался ухом к двери.

– Так открыть-то ты не пробовал? – бабушка повернула ручку двери и дверь отворилась.

– Да уж. – Хохотнул дедуля, первым входя в квартиру, неся перед собой наш огромный подарок. – Старость не радость…

Включив везде свет, дедушка вошел в зал.

– Так, – сказал он, направляясь на кухню. – Стол накрыл, уже похвально. Люд, позвони ему что ль, куда он ушел?

– Да сейчас-сейчас, – бабушка накинула свою шубку на вешалку в коридоре и пригладила мокрые волосы, что слиплись на голове.

Я опустил Свитти на пол и тоже принялся раздеваться.

– Тогда он у меня по башке получит, – дедушка тоже принялся раздеваться, вновь потирая шрам вокруг шеи. Откуда он – мне было неизвестно. – Сколько раз говорил: всегда закрывай дверь. Тридцать пять лет мужику, а повадки все те же!

– Подбирай выражения, Сереж… – кивнула бабушка в мою сторону, доставая сотовый телефон.

Дедушка лишь улыбнулся и потормошил меня по голове.

– Да этот-то мальчишка смышленый! Вон уже, ответственность появилась, а? – он присел на корточки и погладил Свитти за ухом. Котенок повалился на спину, обхватил его руку лапками и принялся лизать пальцы. – Лизун какой! Надо его так было назвать.

Мы рассмеялись, а котенок принялся нализывать дедушкины пальцы еще сильнее. Словно это карамель.

И правда… Может не то имя я ему выбрал?

– Лизун… – сказал я, и котенок поднял на меня свой взгляд.

– О! – дедушка хлопнул в ладоши. – Откликается. Я же говорю – лизун!

И тут я услышал мелодию папиного телефона. Его мобильный лежал возле включенного телевизора, по которому пели праздничные песни наши эстрадные певцы.

– Наташке позвоню, – сказала бабушка, сбрасывая вызов. – Ну что это за дела такие?

Дед только покачал головой.

– Проголодался, Макс?

Я кивнул, и мы отправились на кухню.

Дед достал трехлитровую банку вишневого компота и соорудил мне пару бутербродов с колбасой и сыром.

– Перекуси пока. Сейчас как за стол все сядем, покушаешь как надо, ага? – подмигнул мне дедушка. – Ну? Что говорит? – обратился он к бабушке.

– Она с ним созванивалась час назад – был дома. – Бабушка села на диван и отложила телефон в сторону. – Она подъезжает уже, а наш где шляется – неизвестно.

И тогда-то мне стало не по себе. Знаете, как бывает? Вот у тебя все хорошо, тепло на душе, празднично и тут вдруг ты начинаешь ощущать какую-то тревогу. Поэтому бутерброды мне в горло не лезли, и я остановился на одной кружке компота, которую мигом осушил.

– Максимка! – повернулся ко мне дедушка. – А где этот, лизун-то твой?

Точно! Его нигде не было. Может, поэтому мне стало так тревожно?

– Котенок к тебе побежал, – бабушка махнула в сторону моей комнаты. – Чувствует, наверно, где хозяином больше всего пахнет.

– Эй, Лизун! – выкрикнул я и побежал к себе в комнату. Кличка мне эта на тот момент казалась намного лучше той, что придумал ему я.

Но только на тот момент.

Зайдя в свою комнату, я не стал включать свет – свет гирлянд, развешанных на елке, которая стояла в моей комнате, вполне хватало.

И тут я увидел то, от чего мое сердце застучало быстрее.

Подарок!

Ай да папка! Все предусмотрел!

Под елкой, украшенной помимо гирлянд различными игрушками и «дождиками», на полу стояла праздничная коробочка, украшенная золотистой лентой. Я радостно подскочил к елке, готовый вскрыть подарок, но вдруг остановился.

В комнате послышался какой-то звук.

Как будто кто-то царапает когтями по дереву.

Повернув голову, я увидел, как мой котик скребёт дверь в кладовую, которая была закрыта.

– Эй, Лизунчик! – я с улыбкой подошел к котику и уже нагнулся, чтобы поднять его на руки, как остановился.

Я услышал шепот из кладовой.

Медленно подняв голову, я уставился на дверь и затаил дыхание.

Чей-то нечленораздельный шепот.

– Б… бабушка? – мой голос стал таким тоненьким и слабым, что я сам его еле расслышал.

Шепот сменил тихий, протяжный стон, словно кто-то пытается поднять неподъемный камень.

– Ы-ы-ы-ы-кхрр…

– Кто… кто здесь? – услышал я свой шепот. Я по-прежнему стоял в полусогнутом состоянии, не в силах пошевелиться. Меня словно парализовало от страха.

Кто прячется в моей кладовой?!

И тут дверь медленно отворилась. Лизуну удалось подцепить ее лапкой, и он юркнул в темноту за дверь.

Из темноты послышался частый, глухой стук по полу.

– Стой… – еле выдавил я, по-прежнему не сдвинувшись с места. По мере того, как отворялась дверь, и разноцветный свет гирлянд освещал помещение кладовой, дрожь моих губ нарастала. Затем начали стучать зубы.

И вот я, наконец, увидел то, что пряталось в темноте.

Первым я увидел папин шарф. Один его конец был привязан к вешалке, а второй