Будет так, как я хочу - Ольга Николаева

— Тогда, давай, договоримся: я тебе рассказываю о причинах, а ты навсегда прекращаешь поиски любой информации об Ольховском. Устроит такой обмен?

Я эти поиски и так уже почти прекратила, слишком они были бессмысленны. Поэтому согласилась.

— Хорошо. Но если узнаю, что ты меня обманываешь, договор теряет силу!

— От кого ты сможешь узнать, кроме меня? У всех остальных — только догадки.

— Ладно. Говори уже, — и, не понятно зачем, добавила, — пожалуйста.

— Была одна девушка, очень хотела замуж за меня. А я не торопился. Просто считал, что жениться слишком рано. Она решила добиться своего не мытьем, так катаньем. Делала все, чтобы забеременеть. Но не получалось. Слишком явные были старания, чтобы не понять.

Он надолго замолчал. Словно решил, что этого огрызка информации будет вполне достаточно.

— И что? Как это связано с нынешней ситуацией?

— Потом она вышла замуж за другого. Когда я просил не делать этого, она орала, что я бесплоден. А для нее важно родить для любимого человека. Что это за любовь, когда бросают из-за бесплодия — не спрашивай. Я сам не в курсе.

Теперь я видела, что Игорю эти слова нелегко даются. Он старался выглядеть отстраненным и безразличным, но слишком сильно сжатые кулаки и играющие желваки на скулах выдали его с потрохами. Не так и прост оказался Залесский, не так и бессердечен, как прикидывался…

— Ты с моей помощью решил доказать, что она ошибалась? Не слишком ли сложный шаг?

— Я тебя умоляю, Настя. Эта женщина перестала для меня существовать, как только получила заветный штамп в паспорте. Вышла замуж за идеального богатенького дурачка — значит, так ей и надо.

— Тогда для чего все это?

— Наш разговор подслушали. Поползли ненужные сплетни. Я не хочу связываться с женщинами, которые идут ко мне в постель, чтобы проверить — правда ли то, о чем говорят. Ну, и собственно, понял, что все эти связи сердечные — лишняя блажь и ересь.

— А как-то по-другому доказать, что ты можешь стать отцом, нельзя было? Кстати, ты в этой способности уверен?

Игорь усмехнулся:

— Тыкать всем результатами обследования при знакомстве? У меня все нормально со здоровьем, Настя. Но плодить детей, только ради доказательства, я пока не очень готов.

Какой-то недосказанностью сквозило в этой истории. Но лезть дальше дозволенной черты мне просто не позволила совесть. У каждого из нас свои скелеты в шкафу, и лучше не трогать чужие, зная, как это может быть больно.

— Игорь, я думаю, в этом нет никакой необходимости! — я старалась, чтобы голос звучал твердо. Выходило плохо: от усталости и переживаний говорила я слабо. Вообще, предпочла бы молчать.

— А я считаю, что должен быть на выписке! Раз уж не успел приехать к моменту родов, то забрать из роддома вас просто обязан!

— Мама и Дима прекрасно справятся. Уж как-нибудь втроем довезем ребенка до дома.

— Настя. Это не обсуждается даже. Я выезжаю. А ты, будь добра, сообщи, когда вас выписывают. Иначе я всю эту богадельню поставлю на уши.

Потрясающе. Вот зачем мне, спрашивается, на выписке этот чужой человек? Я в последнее время ощущала себя суеверной клушей, которая верит во существующие приметы. Считала, что смотреть на моего малыша имеют право только самые близкие, ну и врачи с акушерками, от них-то куда денешься?

Спорить не стала. Двое суток в одной палате с Максимкой дались настолько сложно, что спорщик из меня был никудышный. Хотелось только есть и спать. И если с едой проблем не возникало — мама постаралась, натаскала мне продуктов с запасом, то со сном была откровенная беда. Не столько малыш требовал внимания, сколько напрягало бесконечное хождение медперсонала. Они словно все сговорились о том, чтобы не оставить нас в покое ни на секунду. Стоило только закрыть глаза, как тут же появлялась очередная тетечка для забора анализов. То у меня, то у Максика. Только укачаешь ребенка, так тут же приходит новая акушерка — взвешивать, замерять, проверять, обрабатывать. В результате мы с ним оба сходили с ума от недосыпа и раздражения. А я мечтала вернуться домой, к маме.

Роды начались на неделю раньше, чем все ожидали. И, конечно же, Игорю я сообщить забыла. Не до него было как-то. Ну, и не считала обязательным звонить: не его же ребенок, в конце концов. Какая разница, когда увидит?

Но Залесский был другого мнения, как оказалось. Он рвал и метал, потому что узнал о рождении Макса от мамы, через два дня после самого события. Случайно совершенно: не смог до меня дозвониться, связался с мамулей, она ему новость и выдала.

Он приехал в тот же день. Похоже, стартанул сразу же после нашего разговора. И гнал как-то очень быстро, потому что при нормальной скорости из Питера в Москву так не доберешься.

Тем же вечером явился на порог роддома, потребовал меня вызвать. Его напору мог бы позавидовать атомный ледокол: в это время уже не пускали никого, даже для пациентов платных палат не делали исключения. А для Игоря сделали. И, судя по выражению лица акушерки, пришедшей за мной, сопротивление было бесполезно. А я бы с удовольствием никуда не пошла: Макс только уснул сладко, и я мечтала подремать рядышком. Да и видеть Игоря не хотелось. Совершенно.

Он встретил меня огромным букетом из лилий, хризантем и роз. И еще каких-то цветов, чьи названия мне неизвестны. Протянул коробочку, бархатную, с какой-то ленточкой.

— Зачем это все?

— Подарок. Это нормально, когда женщинам делают подарки на рождение…

— Но это же не…

— Какая разница, Настя? — Он не позволил мне договорить. Оборвал на полуслове, прекрасно понимая, что я хочу сказать.

А мне до жути не хотелось принимать эти подарки! Вернее, хотелось бы и цветов, и подарков, но не от него! Максим, пусть еще сморщенный, красный и с закрытыми глазами, слишком напоминал своего настоящего отца, чтобы можно было о том не думать.

— Ты стала матерью, меня сделала отцом, пусть и формальным. Зачем теперь отпираться от происходящего?

Игорь выглядел очень уставшим. Но даже сейчас говорил уверенно и твердо. И… в целом, он был прав, конечно.

Не стала препираться, а просто приняла букет и коробочку.

— Спасибо.

— Фотографии есть? — я кивнула. — Покажешь?

Без возражений открыла галерею на телефоне, открыла фотки Максима. Протянула смартфон Игорю и с наслаждением наблюдала, как он старательно держит лицо.

— Ну… такой. Хороший. Симпатичный.

Расхохоталась. Не смогла удержаться.

— Да ладно, не прикидывайся. Если бы я не смотрела кучу видео перед родами, тоже испугалась бы.

— Я не испугался, не придумывай.

— А я вот была на грани, когда мне вручили что-то мокрое, красное, брыкающееся и орущее. Сказали — держите, мамочка. А я и не знаю даже, как держать…