Одиноким предоставляется папа Карло - Дарья Калинина

— Значит, тетю Наташу не пригласили сегодня?

— Ее — нет. А меня — да!

Тетя не скрывала своего маленького торжества. Прежде получалось так, что кавалеры куда чаще выбирали фигуристую и эффектную тетю Наташу, а на тетю Таню посматривали лишь в самом крайнем случае. А здесь получилось совсем наоборот. Сколько ее подруга ни кокетничала, ни строила глазки, никакого продолжения ее знакомства не получили.

— А куда вы пойдете?

— Слушай, Костян, не много ли ты вопросов задаешь? — ухмыльнулась тетя. — Куда пойдем? Может, тебе еще сказать, что мы делать будем?

Костик промолчал. Задирать тетку ему сейчас было не с руки. Таня должна была выполнить его поручение.

— А твой Андрей где служит? Он здешний?

— Во-первых, он не мой, а просто отец Андрей. А во-вторых, нет, он не местный, он из Питера в числе большой делегации приехал. А вообще он в управлении митрополии служит. А ты почему им интересуешься?

— Да так, — важно отозвался Костик. — Должен же я знать, что за человек встречается с моей тетей.

Таня снова весело рассмеялась и подскочила к нему, ероша волосы на голове. Потом она обняла Костика и поцеловала его в лоб и щеки. Вообще-то Костик терпеть не мог эти телячьи нежности, но сейчас мужественно терпел, потому что ему требовалось кое-чего добиться от тети. Он даже сделал неуклюжую попытку обнять тетю, отчего та даже насторожилась.

— Ты это чего вдруг?

— Таня, а этот Андрей, если он из самого Питера приехал, наверное, насчет будущего монастыря приехал?

— Ага. Они готовят торжественную церемонию закладки первого камня. Говорят, даже сам архиепископ приедет. Вот и нужно, чтобы к его прибытию все было бы уже устроено в лучшем виде.

— И как? — самым невинным голосом спросил Костик. — Все у них гладко идет?

— Насколько я знаю, да.

А вот и нет! Чуть было не закричал Костик. Ничего ты не знаешь! Никакой гладкости и не наблюдается у твоих новых друзей! Совсем даже напротив, имеется у них огромная проблема. То место, на котором они хотят поставить монастырь, нынче занято. И пока что им не удалось сдвинуть несговорчивого художника ни на сантиметр с занимаемой им территории.

— Таня, а Таня, — просительно произнес Костик, — а ты можешь ради меня выяснить, что там и как?

— Где?

— В смысле, как у них там с монастырем дела обстоят.

— А тебе-то это зачем?

— Интересно. Все-таки не каждый день у нас монастырь начинают строить. Да еще говорят, что ставить его будут на месте уже ранее существовавшего. Не могла бы ты и о том старом монастыре разузнать подробнее?

— Да зачем тебе? Не пойму, когда это ты у нас в историки заделался!

— Таня, пожалуйста.

— Отстань!

Но на помощь Костику неожиданно пришла его бабушка.

— Татьяна, что ты в самом-то деле! Костик тебя о деле просит! И мне тоже интересно будет узнать, что там с прежним монастырем приключилось и почему именно сейчас решили новый ставить.

— Да вы сговорились! — вспыхнула Таня. — Друг за дружку горой!

— Что же, если нам интересно! — бойко ответила ей бабушка. — Сама развлекаться будешь, а мы сиди. Вот сейчас не пустим тебя никуда, будешь знать.

— Ладно, ладно, спрошу, конечно, если вам так все интересно, — отмахнулась Таня, которой тоже совершенно не хотелось ссориться перед свиданием.

Не отпустить-то не смогут, а вот настроение испортить — вполне.

— Только я уверена, что Андрей ничего насчет старого монастыря не знает.

— Ты, прежде чем говорить, спроси.

Таня обещала, что спросит, и убежала. А Костик с бабушкой прилипли к окну. На этот раз за Таней приехала совсем другая машина. Не внедорожник, а обычный седан, к тому же машина была совсем невысокого уровня.

— Скромная машинка-то, — с видимым удовольствием заметила бабушка. — Самое по нам.

А Костик про себя подумал, что, видимо, отец Андрей был еще молод и не успел занять соответствующих постов, чтобы заработать себе на машину получше. Отсюда же и его стройность и подтянутость. От сытой жизни все батюшки толстеют. А он, видать, до сытой жизни еще не дослужился.

Этой ночью Таню ждали двое. И Костик, и бабушка не ложились спать, желая дождаться гулену. Но часа через три усталость их все же сморила. Они пошли спать и не заметили, как под утро вернулась Таня. В руках у нее был огромный букет из самых разных цветков люпина. Здесь были и фиолетовые грозди, и нежно-розовые, и сиреневатые, и почти белые. Большущая охапка, ростом почти с саму Таню. Молодая женщина едва могла ее нести. Цветы были еще влажные от росы, тяжелые, нести их было крайне неудобно, но Таня все равно улыбалась.

Какое-то время она ходила со своими цветами взад и вперед по дому, явно пребывая в некотором замешательстве и не зная, куда их поставить. Банки казались ей недостойными, вазы — слишком маленькими. А потом Таня сообразила, извлекла из шкафа красивое металлическое ведро для шампанского, налила в него воды, и получилась прекрасная напольная ваза, в которую отлично поместился весь сноп люпинов.

После того как Таня устроила цветы в эту импровизированную вазу, она еще долго стояла рядом, любовно поправляя цветы, чтобы они живописней смотрелись. Кто-то бы решил, что она хочет поразить своих близких видом волшебной красоты букета. Чтобы Костик и бабушка встали и прямо сразу бы ахнули. А кому-то другому бы показалось, что молодой женщине просто доставляет удовольствие касаться руками этих цветов, которые еще недавно собирали для нее сильные мужские руки.

Наутро Костик проснулся от захлебывающегося лая Лушки. Он выглянул в окно и с удивлением увидел возле ограды Виктора, который при виде Костика замахал ему руками. Костик выбрался во двор через окно, шуганул Лушку и подбежал к художнику.

— Как вы? — сочувственно спросил он у Виктора. — Вам сегодня лучше?

— Ты меня прости за вчерашнее. Не понимаю, почему я так быстро выключился. Видимо, стресс сыграл свою роль.

Стресс и выпитый коньяк. Но об этом Костик скромно промолчал. Он понимал, что художник неспроста явился спозаранок к нему домой. У Виктора есть разговор и какое-то дело. А Костик послушает.

— Я тебе вчера обо всех деталях своих неприятностей не сказал.

— Если вы о покушениях на вашу жизнь, то рассказывали.

— Это да, — кивнул художник. — Но было и еще много всего другого.

— Что-то еще?

— Не сразу же они к открытым военным действиям перешли, сначала иначе надавить пытались. Записки подбрасывали, дохлых птиц и животных приносили.

— Что?

Такие методы настолько не вязались в голове Костика с образом священнослужителя, что он прямо оторопел. Но у Виктора сомнений не было.