Одиноким предоставляется папа Карло - Дарья Калинина

— Мне думалось, что с ее помощью я смогу определить оружие. Что там было у стрелявшего в меня охотника? Карабин или двустволка. В наших краях не так уж много охотников, я бы нашел стрелявшего и поговорил с ним по душам. Растолковал бы этому недотепе, как нужно вести себя в лесу. В общем, я стал искать пулю. Мне показалось, что она ударила в ствол дерева у меня над головой. Там я ее и нашел. И хотя я хорошо разбираюсь в современном охотничьем оружии, такой пули я никогда не видел. Мне даже стало интересно, я влез в Интернет и там поискал похожую. Нет, и среди боевого оружия таких пуль я тоже не обнаружил.

— Странно.

— Да, — согласился Виктор. — Но это еще не все! Самое странное знаете что? Самое странное, что та пуля, которую извлекли из Барона и отдали мне, вот она точь-в-точь как та, что чуть было не спровадила меня на тот свет.

Виктор замолчал, с сожалением глядя на бутылку коньяка, которую Ната все еще сжимала в руке. Художнику хотелось выпить, но он не смел нервировать еще больше свою жену. Ната и так выглядела бледной, как покойница.

— Витя, — прошептала она. — Ты немедленно должен рассказать обо всем следователю! Прямо сейчас!

— Думаешь, я сам этого не понимаю? Но сейчас я не могу. У меня нет сил.

— И ты должен показать ему пули! Это важная улика! А ты присвоил ее себе!

Тут оживились и Вован с Костиком.

— А можно нам тоже на них взглянуть? На эти пули!

Виктор поколебался, но потом все-таки полез в карман и извлек оттуда бумажку. Внутри нее оказались две вытянутые и заостренные на концах пули, каждая из которых была украшена продольными бороздками.

— Вот эту извлекли из Барона, — указал Виктор на ту, что лежала справа. — Видите, на ней ржавые пятна? Это его кровь. А вот эту, у которой носик слегка затупился, я извлек из дерева.

Но если не обращать внимания на эти отличия, пули были совершенно одинаковыми. Их явно отлили в одной форме. И сам металл, из которого пули были отлиты, тоже был одинаковым. Но что это был за металл, сказать было сложно. Он был тусклым и серым.

— И вы не знаете, от какого оружия могут быть эти пули?

— Нет. Говорю же, здесь нужен эксперт. Настоящий эксперт по стрелковому оружию.

Друзья еще раз посмотрели на пули. Допустим, Виктор говорит правду. А если нет? Что, если эти пули у него были припасены давно? И оружие, для которого они предназначались, тоже? Но если Виктор врет, то с какой целью? Они снова взглянули на Виктора. Бледный, трясется, нет, не похоже, чтобы человек всю эту историю придумал. Скорей уж Виктор похож на того, кто напуган до крайней степени.

— Скажите, а у вас есть подозрение, кто мог в вас стрелять?

— Да!

Ответ был таким быстрым и четким, словно Виктор давно обдумал и приготовил его.

— Я знаю, верней, я догадываюсь, кто мог в меня стрелять! Я знаю, кому я здесь как кость в горле! Знаю, кто мечтает от меня избавиться и заграбастать этот клочок земли себе!

— Витя! — возмущенно воскликнула Ната. — Снова ты об этом!

— Молчи, Ната! Молчи, потому что я сейчас на грани и за себя не отвечаю. Если ты снова примешься защищать этих святош, то я наговорю тебе такого, о чем потом крупно пожалею!

— Это достойные люди! Я с ними разговаривала. Они бы никогда не стали…

— Не смей защищать этих святош, которые едва не угробили твоего мужа! Не смей, это я тебе говорю!

Видя своего мужа таким грозным, Ната замолчала.

Зато Костик с Вованом заговорили:

— Каких святош?

— Таких! Вы знали, что в этих местах раньше стоял монастырь?

— Да.

— Пусть и не самый крупный, не самый процветающий, но вполне себе такой действующий монастырь. Мужской, кажется.

Ребята удивились. Это каким же боком та стародавняя история затесалась в рассказ Виктора? Как сгоревший в начале девятнадцатого века монастырь может быть связан с сегодняшним покушением на жизнь Виктора?

Но так как Виктор выглядел очень возбужденным, они лишь кротко подтвердили:

— Да, мы слышали.

— Вот! — воскликнул Виктор. — А стоял этот монастырь ровнехонько на том самом месте, где сейчас стоит мой дом! Один в один на этом месте! И святошам этим позарез хочется поставить свою новую постройку на этом же месте. Сто метров вправо или влево их, видите ли, не устраивает. Каждый день звонки, каждый день письма с уговорами. Сначала пытались меня подкупить, деньги предлагали.

— Причем неплохие, — вставила его жена. — Мы легко могли бы на эти деньги купить дом по своему вкусу в другом месте. Но ты встал в позу.

— А почему я должен сниматься с насиженного места? Я здесь был раньше, чем они!

— Они здесь были еще в восемнадцатом веке.

— И что? И были. А потом ушли! И теперь здесь живем мы с тобой.

— Но они хотят вернуться.

— И что с того? Мало ли кто и куда хочет вернуться!

— Напрасно ты упрямишься.

— Дело не в упрямстве, дело в принципе! Я отстаиваю не только свое спокойствие, но и покой других. Если мы, моя дорогая, сейчас начнем во всем мире перекраивать границы городов и стран, устраивая их, как было в восемнадцатом веке, такая заварушка начнется! Попомни мои слова: стоит только начать, и все сцепятся друг с другом. Здесь уже до настоящей войны недалеко.

Понятное дело, подумали ребята, если все сцепятся насчет границ, до добра это не доведет.

Вован с Костиком прекрасно помнили, как несколько лет назад чуть было не поссорились насмерть двое их соседей. И сцепились-то они всего из-за какого-то спорного метра, шедшего вдоль границы их участков. И ладно бы там посадки какие особо ценные были сделаны, на этой узкой полоске земли. Так нет же. Не было там вообще никаких посадок. На этом спорном метре у них была вырыта дренажная канава, одинаково нужная обоим. Несмотря на это, двое соседей изрядно поколотили друг друга, пытаясь доказать один другому, что это именно его канава и ничья больше.

Хорошо еще, что вмешался участковый Вася, который пригласил геодезиста, который обмерил участки спорщиков и доказал им, что канава проходит тютелька в тютельку по их границе, отнимая у каждого не больше полуметра. И значит, все справедливо. Но это тогда так повезло. А бывает, что везет не всем и не всегда.

— Не приведи бог! — испугалась Ната, услышав мрачное пророчество супруга. — Все лучше решать миром.

— И я им очень мирно сказал, чтобы они убирались к черту. Но разве они меня послушались? Нет! На мою гражданскую совесть давить начали, на историческую память. Подослали ко мне директора музея, милейшего Всеслава Всеволодовича, чтобы он со мной политинформацию провел. Потом на телевидение пригласили. Будто бы о моем творчестве поговорить, а на деле оказалось, снова по новой об этом монастыре талдычить стали, который я будто бы мешаю строить. Мол, такой уважаемый человек, а не понимаю необходимости такого поступка. А я разве мешаю? Пожалуйста, стройте. Но стройте в стороне. А лучше так и вообще в другом месте, потому что в монастырь обязательно паломники потянутся, экскурсанты всякие, источник рядом есть, они его целебным объявят. И пойдет молва по народу гулять, потянутся сюда толпы страждущих исцеления телесного и душевного.