Железный регент. Голос Немого - Дарья Кузнецова

Сейчас окружающий мир, разморенный и разомлевший на жаре, ответил на мой призыв стрекотом цикад и мыслями о море, тягучими прохладными валами накатывающем на берег. Впрочем, я быстро сообразила, что последняя мысль принадлежала промчавшейся мимо стайке босоногих мальчишек, загорелых до черноты. Остальной же мир дремал вместе с большинством жителей, не имевшим возможности нанять фиров для защиты дома от зноя.

А вот храм, в котором я находилась сейчас, безмолвствовал. Это было очень странное и не самое приятное ощущение. В таком сосредоточенно-погруженном состоянии я воспринимала живыми и чувствующими не только людей, но растения, дома, сам мир — как одно огромное существо. А храм оказался бездушным и пустым. Здесь чувствовались только отзвуки чужого присутствия, следы просителей и жрецов, особенно вот этого, спящего сейчас у ног статуи, но следы эти неуклонно таяли, не задерживаясь на камнях. День, два — и останется только пустота.

На мгновение почудилось, что каменные плиты стен и пола впитывают не только отголоски чувств, но потихоньку тянут силу из вполне живых посетителей. Стало жутковато, но я шикнула на себя и призвала расшалившееся воображение к порядку.

Интересно, это нормально и все остальные храмы прочих богов — не считая, конечно, Вечного Дитя — выглядят и звучат так же? Сравнивать мне, увы, было не с чем, я до сих пор прибегала к способностям даны только в «Большой крыше» да на территории дворца, если не считать дороги от Далена.

Отогнав посторонние мысли, которые мешали сосредоточиться, я постаралась полностью отрешиться от ощущений тела. Не просто взглянуть на мир сквозь сияние Искры, но стать этим светом и только им. Ина говорила, что для самых сложных чар необходимо именно такое состояние, транс. Учительница утверждала, что интуитивно у меня это уже получалось: именно так я излечила Ива, просто сделала все во сне и потому воспринимала совсем иначе.

Почему я поступала именно так? Да просто других идей сейчас не было, и я делала то, что первым приходило в голову. Немой-с-Лирой — покровитель данов, Искра — его дар, так почему бы ему не услышать такой призыв?

Кажется, достичь нужной степени сосредоточенности так и не получилось, но я честно старалась. Не знаю, сколько прошло времени — я была настроена стоять здесь до тех пор, пока меня не услышат или я не упаду от усталости.

Изменения в окружающем мире я заметила не сразу. Не случилось ничего грандиозного, не ожила и не стронулась с места статуя, не явился мне молчаливый бог. Просто в какой-то момент я поняла, что слышу негромкую, смутно знакомую мелодию — зазвенели сами стены храма, пустые и мертвые. Или только кажущиеся таковыми?

Вскоре я поняла, что знаю эту музыку, и даже вспомнила песню, которая звучала сейчас в храме. И стоило мне это сделать, как своды умолкли, а еще через несколько секунд меня и вовсе окликнули, заставив потерять концентрацию.

— …могу вам помочь? — уловила я конец фразы, сказанной жрецом.

Я медленно и рассеянно качнула головой в ответ, с трудом приходя в себя. Я не устала, но голова была тяжелой и пустой, в ней до сих пор звучала простая мелодия, и мне даже чудилось, что где-то в отдалении негромкий голос выводит слова старой песни-притчи.

Либо мне напекло голову и все это привиделось от жары, либо песню можно считать подсказкой. Знать бы еще, как ее толковать! И стоит ли вообще принимать всерьез, делиться хоть с кем-то? Впрочем, что за глупости, конечно, стоит. Уж Иву точно расскажу, а там вместе решим.

Райд, как мы и договаривались, ждал на другой стороне улицы, в тени какого-то высокого здания. Он сидел на борту колесницы, на сходнях, и скучающим взглядом обводил пространство. Я махнула рукой, привлекая его внимание. На всякий случай огляделась, чтобы не попасть под излишне торопливый экипаж, но в это время дня улицы Вира были пустынны.

Я не успела даже толком понять, что случилось. Вот я вроде бы ступаю по нагретой солнцем брусчатке, город вокруг молчит, погруженный в полуденную дрему. А вот уже стою в центре плотного серого вихря, гудящего рассерженным роем, по которому пробегают сполохи молний. За пределами кокона мечутся неясные силуэты и слышатся какие-то крики — удивленные, гневные, испуганные, — но слов не разобрать. Среди них звучал и голос Райда.

При виде этой серой пелены отчетливо вспомнилось «лезвие ветра», которое я видела по дороге в Вир, и ледяные пальцы страха легли мне на горло. Дыхание перехватило, перед глазами замелькали черные мушки, и я зажмурилась, ожидая мучительной смерти.

Далеко не сразу я поняла, что на те чары этот вихрь походил разве что формой, — только тогда, когда гудение стихло, а вместе с ним умолкли и крики. Распахнув глаза, я обнаружила, что стою посреди все той же улицы, в двух шагах от храма Немого-с-Лирой, а на брусчатке поодаль лежит несколько тел и колесницы нет.

Бездумно скользящий взгляд зацепился за знакомое светло-зеленое пятно туники, и я наконец-то опомнилась, скинула оцепенение.

— Райд! — встревоженно воскликнула я и бросилась к лежащему на дороге мужчине, мимоходом отмечая, что остальных людей не знаю и даже предположить не могу, как они здесь оказались.

Нужды звать на помощь уже не было. От храма ко мне спешил все тот же жрец, начали собираться люди, поблизости замаячило синее с алым одеяние стражника. Я довольно быстро сообразила, что Райд просто оглушен и почти не пострадал, если не считать нескольких ссадин, огляделась по сторонам — и с удивительно отстраненной ясностью запоздало сообразила, что это было то самое нападение, которого, видимо, опасался Ив.

Тия Дочь Неба

Печально сознавать, но самым большим моим достижением за несколько часов беседы оказалось то, что я сумела удержать лицо. Не разрыдалась, не начала требовать невозможного, не стала возмущаться, а сумела принять новость об уходе Даора спокойно. Внешне. Даже слушала, кто что говорил, даже участвовала в этом разговоре и пыталась знакомиться с людьми, которыми Алый Хлыст собирался заменить себя. Того, кто казался незаменимым.

Люди, которых привел Даор, производили хорошее впечатление. Наверное, они были отличными специалистами, иначе Алый Хлыст не выбрал бы их, и действительно могли оправдать доверие. Умом я это понимала, поэтому старалась присмотреться к ним повнимательней, добросовестно выслушать и отнестись непредвзято. Последнее давалось особенно трудно: я просто не могла представить кого-то на месте Даора и испытывала сейчас иррациональное чувство обиды на этих незнакомых людей, как будто именно они повинны в том, что я вновь должна буду… осиротеть?

Это оказалось больно. Боль причиняла будущая потеря не гениального управленца и лучшего из возможных помощника, а человека, который за последние годы незаметно занял очень много места в моем сердце. Алый Хлыст и Ярость Богов стали мне по-настоящему родными, и вот через луну одного из них не станет. Больше всего мне хотелось разреветься, закричать, глупо протестуя против несправедливости этого мира, а я не могла себе позволить даже выругаться от души. Кажется, в этот момент я очень ясно понимала всю мучительность положения своего мужа…