Защитник - Конн Иггульден

Он сидел рядом с Аристидом, подняв над сиденьем колено и небрежно обхватив руками голень.

Македонец на мгновение обратил глаза к небу, подбирая слова.

– Вы уже должны знать, что я прибыл с миром, как посланник. Афины и Македония не находятся в состоянии войны.

Фемистокл хотел было ответить, но Аристид протянул руку и похлопал его по ноге. Фемистокл неохотно сдался и промолчал. Македонец, наблюдавший эту немую сцену, склонил голову в знак благодарности.

– Мне дано право быть голосом другого человека. Я доверенное лицо в лагере персидского военачальника Мардония. Более того, меня знают при дворе Ксеркса – великого царя и правителя Персидской империи.

В толпе послышалось недовольное ворчание, люди заволновались. Слишком многие потеряли друзей и близких при Саламине, чтобы терпеливо выслушивать, как союзник их врага восхваляет его в самом сердце Афин. Фемистокл перевел взгляд на Аристида и закатил глаза.

Царь Македонии подождал, пока шепот не утихнет, и развернул хрусткий свиток папируса. Руки его были сильны, движения точны.

– И вот что я должен сказать: «Афиняне, узнайте о Ксерксе, царе царей. Его слово твердо. Клятва, однажды данная им, высечена в камне. Это говорю я, военачальник Мардоний, его самый верный полководец и друг. Я говорю здесь от его имени, а царь Александр, владетель Македонии, говорит от моего. Вы, эллины, пришли в Ионию и разграбили города. Вы сожгли Сарды. И вы хорошо знаете, какой ответ мы дали…»

Македонскому царю пришлось прерваться из-за громких возмущенных возгласов, раздавшихся тут и там. Он поморщился и сделал паузу, но шум не утихал.

Аристид поднялся со своего места и, посмотрев на соотечественников, призвал:

– Давайте послушаем его!

Крики постепенно смолкли. Фемистокл даже не пошевелился. Он наблюдал за чужестранным царем как ястреб, изучая все: каждый жест, интонации и мимику.

Александр кивнул Аристиду и, хотя краска залила его лицо и шею, снова начал читать:

– «Царь Ксеркс выполнит любое соглашение, которое я заключу от его имени. Прислушайтесь же к моему предложению, как если бы вы слышали его собственный голос. Как если бы сам Ксеркс стоял перед вами».

Кто-то из толпы выкрикнул непристойное предположение насчет того, что бы они сделали, если бы персидский царь и впрямь оказался здесь.

По толпе прокатилась волна смеха. Стоявший рядом с Александром перс нахмурился и впился взглядом в толпу, закусив губу от злости из-за проявленного неуважения. Аристид оставил выкрик без внимания. Здесь собрались афиняне, а не статуи! Он не мог затыкать им рот.

– «Властью, данной мне, я говорю это, – мрачно продолжил Александр. – Нет никаких условий или переговоров. Я делаю единственное предложение. Если мне откажут, я начну войну, которая приведет к уничтожению всех городов, союзных Афинам и Спарте. Я превращу Грецию в пепел и кости. Слушайте внимательно и думайте о своих детях. Второй такой возможности не будет».

Царь Македонии снова взял драматическую паузу, как будто играл на сцене. Вот только речь шла не о каких-то пустяках, а о делах серьезных, и на Аристида театральный прием оратора произвел неприятное впечатление. Александр слишком наслаждался своим положением. Македония была бедным краем на севере Греции, завистливым соседом. Возможно, этим все и объяснялось. Даже сожженные, Афины имели значение несравненно большее, чем любой из городов Македонии, да и вряд ли к тем поселениям вообще подходило слово «город».

– «Если вы согласитесь принять власть Ксеркса, если, как это принято у нас, предложите землю и воду, признав Ксеркса своим правителем и повелителем Греции, я избавлю вас от грядущей войны. Вы будете платить налоги в Персию. Вы будете поставлять гоплитов для ее имперских армий. Вы будете принимать чиновников из империи для управления вашими городами. Но взамен вашим женщинам и детям будет дарована пощада, ваши храмы будут сохранены, ваших богов никто не тронет. Вы будете жить, как и жили. Какая разница, чей лик выбит на ваших монетах? Какая разница, кто вами правит? Таково мое предложение, которое я делаю от себя. Под моим началом огромная непобедимая армия. Однако я проявлю милосердие, как это уже было сделано в отношении других эллинских государств. Вот вам доказательство нашей доброй воли. От имени моего царя я требую только повиновения. В противном случае – война. Мой ответ зависит от вашего».

Александр глубоко вздохнул и свернул папирус.

– Я сделаю так, чтобы вы могли прочитать это еще раз, – сказал он громче. – Мне поручено дождаться вашего ответа.

– И ты будешь ждать, потому что служишь Персии, – произнес Фемистокл.

Македонский царь холодно посмотрел на него, но в ответном взгляде грека читалось только презрение.

Сопровождавший македонского владетеля перс что-то негромко сказал ему на ухо. Александр кивнул.

– Да, послушай друга, – усмехнулся Фемистокл.

Аристид еще раз похлопал его по ноге, но остановить не смог.

– Оставь свиток! – гремел Фемистокл. – Мы все обсудим, когда ты уйдешь. Ступай, македонец. Эта скала только для свободных людей. Ты не один из нас.

Александр раздраженно бросил свиток к ногам афинянина и, резко повернувшись, зашагал вниз по склону.

– И чего ты этим добился? – спросил Аристид.

Фемистокл обратил к нему удивленное лицо:

– Мне полегчало. Я не могу дышать одним воздухом с этим человеком. Македония должна стоять с нами, а не целовать сандалии чужеземного царя.

– Разве ты не видишь, что они сделали с Афинами? – спросил Аристид. – Возможно, он хотел избежать такой участи для своего народа. Возможно, у Александра не было кораблей, чтобы переправить людей в безопасное место.

Аристид не знал, что делать. С одной стороны, ему бы следовало сопроводить посольскую группу, которая уже спускалась с холма, с другой – собравшиеся на Пниксе ждали его слов, совета вождя.

– Он раб, – сказал Фемистокл, посмотрев вслед македонскому царю. – Да, он ходит как свободный человек, но это ничего не меняет по сути.

Аристид предпочел не спорить. Он уже понял, что выступит против Фемистокла в последующих дебатах, как делал это много раз прежде. Все было не так просто, как, по-видимому, думал Фемистокл. Правда должна была быть раскрыта в обсуждениях и спорах. Вот только выявить ее нужно до того, как Фемистокл заставит всех требовать персидской крови.

Разочарованно хмыкнув, Аристид вложил свиток в руки Фемистоклу и пошел за македонским царем. За спиной он услышал голос своего боевого товарища:

– Да, конечно. Конечно я прочитаю еще раз! Подтянитесь поближе, народ. Я расскажу вам, чего хочет враг.

Глава 14

Проснувшись в темноте, Ксантипп по привычке схватил меч, висевший на крюке над кроватью, и подавил рвавшийся из горла стон. Конечно, назвать кроватью то, на чем он спал, можно было с большой натяжкой. Прожив несколько лет в Коринфе, где спартанцев было немало, он полагал, что знает кое-что об их манерах. Там эти люди выделялись характерными красными плащами. Он никогда не видел, чтобы они занимались каким-то ремеслом или торговлей, обсуждали законы, философию, даже военную тактику. Спартанцы держались особняком, как особое племя. На пробежку приходили со скаткой одежды на плечах. Коринф был просто пунктом назначения, и некоторые из них часто посещали там гимнасии.