Корона из ведьминого дерева. Том 1 - Тэд Уильямс

Она не знала, сумеет ли донести мертвого зверя на берег сама, но была готова попытаться. Все лучше, чем бросить его здесь пропадать.

Кемме даже головы не повернул в ее сторону.

– Оставь его, – только и сказал он.

* * *

Корабль бросил якорь далеко от берега. Когда Нежеру спустилась, на пару шагов отставая от Кемме, лодка с полудюжиной бородатых гребцов уже приближалась к отмели. Нежеру не испытывала страха перед смертными, но волосы у нее на затылке встали дыбом, когда она увидела столько сразу. Командир их Руки Мако говорил с Иби-Хаем из Ордена Эха, но Нежеру не стала к ним подходить, она не спешила получить выговор за задержку на вершине утеса. Ей хотелось знать, куда девался пятый член их Руки, когда она почувствовала присутствие у себя за спиной, словно кто-то или что-то намеревался ее коснуться. Она резко повернулась, вытаскивая нож. Лезвие остановилось в дюйме от горла полукровки Саомеджи.

Маг даже не моргнул и не поднял руку, чтобы защититься, но его бледные губы слегка изогнулись – возможно, Нежеру его позабавила.

– Мы не могли тебя найти, – только и сказал он.

В отличие от остальных воинов Когтя, Певец не вывернул плащ черной стороной наружу, как сделали остальные после того, как покинули снега, но продолжал носить его белой стороной с такой гордостью, словно оставался в доме Ордена Песни в Наккиге. Для того, кто был здесь таким же чужаком, как Нежеру, Саомеджи, казалось, без колебаний поступал не так, как остальные.

– Благодарю, Брат-по-Руке, – сказала она, стараясь, чтобы ее слова прозвучали нейтрально. Она была полна решимости не показывать ему чрезмерного уважения, хотя боялась его, как и всех представителей Ордена Песни. Нет, пожалуй, именно по этой причине она будет вести себя с ним как с остальными. – Я поднялась на вершину утеса, чтобы понаблюдать за приближением корабля.

Саомеджи удержал ее взгляд. У него были странные, золотые глаза и столь же белая, как у хикеда’я с чистой кровью, кожа. «Глаза предателя», так их называли в Наккиге, потому что глаза ситхи, народа, родственного норнам, были такого же цвета, хотя пути этих племен давно разошлись. Над этими древними чертами хикеда’я насмехались, хотя они обычно проявлялись в самых древних кланах. Нежеру, сама полукровка, очень хотела знать, насколько сильно Саомеджи страдал из-за того, что один из его родителей был смертным. Но чтобы задать ему такой вопрос, с ним пришлось бы сблизиться, чего Нежеру совсем не хотела.

Когда Саомеджи и Нежеру присоединились к остальным, Мако посмотрел на нее так пристально, что ей стало не по себе, хотя его глаза оставались столь же бесчувственными, как у охотящегося орла. Нежеру восхищалась им с того самого момента, как присоединилась к Ордену, и старалась изо всех сил, чтобы научиться его сосредоточенности и каменному безразличию, но боялась, что, как бы она ни пыталась, ее человеческое наследие помешает им принять ее как истинную хикеда’я. Теперь в Наккиге было множество полукровок, и они взрослели намного быстрее, чем те, в чьих жилах текла чистая кровь, хотя считалось, что они живут почти так же долго.

Нежеру стала поющим смерть Жертвенным воином, когда истинные хикеда’я были еще не готовы присоединиться к Ордену, не говоря уже о том, чтобы получить высшую честь, но она никогда не будет обладать такой же уверенностью в себе, как хикеда’я чистой крови. Нежеру была наполовину смертной, а ее отец, хотя и занимал высокое положение, даже не являлся членом Ордена Жертвы; только геройские деяния могли преодолеть такую наследственность и избавить ее от обвинений в разбавленной крови.

Гребцы вытащили лодку на прибрежную полосу. Как и большинство смертных, живущих здесь, на севере, возле океана, они выглядели, как риммеры, но, в отличие от родичей на юге, которые давно отказались от мореплавания, эти так называемые черные риммеры все еще зарабатывали себе на жизнь на воде, занимаясь торговлей на побережье, а также нападая и грабя корабли других народов, которые осмеливались покидать безопасные южные моря. Но не только по этой причине черных риммеров презирали их соплеменники. В течение столетий они поддерживали отношения с хикеда’я, многих из них ловили и держали как животных, заставляя работать на господ хикеда’я. Рабов или свободных – соплеменники ненавидели их как предателей.

По сигналу Мако королевские Когти сели в лодку и под испуганными взглядами смертных поплыли к дожидавшемуся их кораблю.

* * *

Капитан «Ринглейта», седобородый смертный с загорелым морщинистым лицом, над которым изрядно поработали стихии, изо всех сил пытался вести себя так, словно перевозка подобных пассажиров для него самое обычное дело. Но Нежеру знала, что между прибрежными землями и Наккигой почти не было прямых контактов после окончания войны Короля Бурь – а с тех пор прошло несколько десятилетий. Смертные даже могли убедить себя, что больше не являются королевскими рабами – пока Мако и остальные Когти не появились в прибрежной деревушке и не потребовали, чтобы их доставили к внешним северным островам. Эти мысли наполнили Нежеру горьким весельем.

Капитан определенно хорошо знал эти воды, потому что они продолжали плыть даже после наступления темноты. По мере того как проходили ночные часы, Нежеру смотрела на небо, на знакомые созвездия: Врата, Змей, Фонарь и Филин, словно они появились, чтобы напомнить ей, что где бы она ни находилась, – ее защищает Сад.

А потом наступило утро, земля полностью исчезла, и все под серым небом стало водой. Нежеру немного поспала, не закрывая глаз, позволив своим мыслям дрейфовать без всякой цели.

Она пришла в себя, когда солнце успело заметно подняться над горизонтом, но до полудня оставалось еще много времени. Сидевший рядом с ней командир Мако точил Холодный Корень, свой меч из бересклета. Она сотни раз видела, как он это делает, с тех пор, как они покинули Наккигу прошлой луной, но ее все еще завораживала его полнейшая сосредоточенность и неизменное однообразие движений. Конечно, меч стоил такого внимания. То был клинок безупречного происхождения: однажды другой член Ордена Жертвы – Кемме с благоговением сказал ей, что он принадлежал брату самого Экименисо, почитаемого, но давно умершего мужа Королевы. До Мако им владел один из его ближайших родственников – генерал Суно’ку, всеми любимый герой, погибший во время осады Наккиги.

Нежеру продолжала следить за Мако, изо всех сил стараясь делать это незаметно – сейчас отвлекать командира не следовало; однажды Мако отвесил пощечину Иби-Хаю, раскашлявшемуся, когда Холодный Корень был обнажен. Наблюдая, как длинные бледные пальцы двигаются вдоль клинка, Нежеру вдруг обнаружила, что вошла в ритм с бересклетом, его серые линии напоминали завитки на подушечке пальца, такие изысканные, что они становились почти невидимыми.

Каждый меч из бересклета обладал своей индивидуальностью, как и его владелец: узор зерен был своим для каждого дерева. Но даже если не обращать внимания на орнамент, ни один меч из бересклета не получался таким же, как другой.

Сейчас они стали еще более редкими, ведь бересклет постепенно исчезал. До Нежеру доходили слухи, что рощи постепенно превращались в места, лишенные жизни. Лишь немногие деревья продолжали расти, и для безопасности их пришлось перенести в сад внутри королевского дворца. Кое-кто даже утверждал, что последние деревья также умирают. Нежеру думала, что эта потеря будет почти такой же трагедией, как древний отказ ее расы от права владения Садом, или то зло, что причинили им смертные в новых землях.