Близкий свет - Фридрих Незнанский

Впрочем, Инга созналась, что ее неприятие вполне могло быть продиктовано тем обстоятельством, что продавец увидел ее в коротеньком домашнем халатике и мог подумать о ней не весть что. Внешний вид у нее был действительно несколько вызывающим, мягко говоря. Но она вовсе не собиралась соблазнять или смущать кого-то. Просто так случайно получилось. Она хотела переодеться, но продавец застал ее на лестнице, когда она поднималась с деньгами в конверте, и по пути перекинулась несколькими словами с соседкой. В самом деле, не при нем же она должна была потом переодеваться! Но смотрел он на нее противными глазами. То как на дичь, которую можно вкусно приготовить, а то как на совершенно пустое место. И был очень ею недоволен. Чаевых, что ли, не получил, поэтому? А за что давать? И так большие деньги получил! В общем, очень неприятный тип. И теперь мнение Инги было подкреплено свидетельскими показаниями, из которых становилось ясно, что от того типа, в самом деле, исходила серьезная угроза. Именно поэтому Инге следовало так же, как и господину Вагнеру, немедленно спрятаться и не высовываться.

В принципе, Александру Борисовичу картина была, что называется, до боли понятна. Но Дорфманис попросил его задержаться до приезда Ивара Яновича. Надо ж было решить как-то вопрос с оперативной службой, охраной свидетельницы, ну и прочие проблемы, касающиеся участия Турецкого в расследовании. Государство-то все-таки другое.

Возвратившись домой, Александр Борисович застал жену и Ингу за чайным столом, беседующими на какую-то, вероятно, близкую им обеим тему, потому что лица их были оживлены. На Турецкого посмотрели без особого любопытства: будто пришел, и слава богу. Частности их не интересовали. Или они ждали, что он сам станет рассказывать? Ну Ирка-то понятно, она привыкла не торопить мужа с расспросами. Но Инга — могла бы проявить и побольше любопытства, дело-то касалось ее напрямую. Нет, она просто посмотрела вопросительно и взяла чашку.

— Тебя кормить? — спросила Ирина.

— Обязательно, я сегодня без ужина.

— Это почему? — вот тут удивилась Ирина.

— Потому что буду не дома, а… ладно, потом… Ну, чего уставились? — он улыбнулся. — Нам с Лазарем выделили ребятишек. Так что ты сваргань парочку десятков бутербродиков с чем-нибудь и кофе завари в термосе. Ночка длинная.

— Инга сказала, вы там что-то с засадой придумали? — с тревогой спросила Ирина.

— Да какая засада! — поморщился Саша. — Так, одно слово. Если те захотят полезть. Не уверен, но на всякий случай. Чтоб не рисковать. Эти черти наверняка, если решились, то полезут сегодня. Надо их встретить.

— Только ты, пожалуйста, не лезь вперед! — с раздражением воскликнула Ирина. — А то я тебя знаю! Надоело мне за тебя постоянно бояться!

— Есть вариант проще, — ухмыльнулся Саша.

— Какой?

— Перестать бояться. Ладно, не волнуйся, все будет путем, — и подмигнул вмиг напрягшейся Инге.

— Знаю я это твое «путем», — Ирина, ворча, ушла на кухню, а Инга немедленно отреагировала на его взгляд по-своему.

— Я забыла сказать, Саша… Я не подумала, что мне придется срочно прятаться и поэтому… Ты понимаешь, женщина в чужом доме… Пусть ненадолго, на два-три дня, как ты говоришь. А у меня, извини, даже запасных трусиков нет. И что я буду делать? Как я вынуждена себя чувствовать? Ты подумал?

Турецкому показалось, что она готова была немедленно задрать перед ним подол своего платья, чтобы продемонстрировать наличие только одного упомянутого предмета дамского туалета. Он снова ухмыльнулся и подумал о том, что Инга как раз и способна сейчас на такой вызывающий демарш. И, опережая ее действие, он, молча смеясь, приложил указательный палец к своим губам: тихо, девушка, не обостряй обстановки!

— Да, я не подумал как-то, — развел он руками и стал смешно чесать затылок.

— Чеши — не чеши, а мне домой надо. И теперь я одна просто боюсь. Что делать прикажешь? — она так спокойно посмотрела на него, что он понял: его нравственность под очень серьезной угрозой. Инга от своего не отступит. И выхода нет.

— Действительно, промах допустили. Зря я тебя сразу не предупредил. Но откуда ж было знать?.. А чего, одолжила бы у Ирки? Нельзя, что ли?

— Знаешь, женщины обычно как-то своим бельем пользуются.

— Да понимаю… А без них, что ли, тоже нельзя? — спросил и понял, что сморозил глупость, и сейчас получит сдачи — соответствующий ответ.

— Можно, — негромко сказала Инга, пряча очень подлую ухмылку, — только в другой ситуации.

— Перестань! — прошипел он. — Что ж делать? Наверное, успеем сбегать, пока засаду не устроили. Тут, в общем-то, и недалеко.

— Шурик, — сказала Ирина, входя, — если вы хотите успеть до темноты, тогда торопитесь, уже начало одиннадцатого. А то, что ты просил, будет готово через пять минут. Но Ингу-то вы, надеюсь, проводите обратно?

— Обязательно. Ох, не нравится мне все это… А что, завтра нельзя?

— Можно, но лучше сегодня, — упрямо заявила Инга. — А Ирино белье на меня просто не налезет!

Турецкий мысленно сравнил ширину бедер и «размах» плечей обеих дам и вынужден был сделать неутешительный для себя вывод, что узковатым Иркиным бедрам далековато до «классического совершенства» бывшей чемпионки по плаванию Инги Радзини. Он представил ее в коротком, распахивающемся на ходу, халатике и готов был пожалеть участников дневного спектакля: испытание не для слабонервных. Ну, Инга, ну, артистка!.. Осталось только представить себе выражения глаз раздолбая-художника и козла-братана, чтобы понять, на какие немедленные действия были способны оба. И ей надо благодарить Бога, что пока обошлось. Но с выводами торопиться все равно рано…

Конечно, нечего было и спорить. Оказывается, Инга уже и Ирку сумела убедить, что, если сбегать быстро, такое приключение ничем никому не грозит. Бандиты ведь только по ночам нападают. Латвия — достаточно цивилизованная страна, и полиция здесь всегда начеку. Правда, трагическое происшествие с Бруно Розенбергом, как выяснилось, театральным художником и приятелем Петера, все-таки произвело сильное впечатление на Ингу. Но Турецкому показалось, что она так и не поняла до конца всей серьезности и опасности происшедшего для себя, и уж никак она не соотнесла автомобильную аварию, подстроенную преступниками, со своими собственными проблемами. Не наивная, а беспечная «девушка», причем без всяких к тому оснований. Раз уж влезла в чужую дурь, надо же как-то теперь выкарабкиваться. А она, похоже, не очень это понимает… Ну да, и продолжает жить своими желаниями и ощущениями, которые — вот они! — так и светятся в хрустальных ее глазах. Такая женщина, ничего не скажешь…

Светлое и легкое платье свое Инга была вынуждена прикрыть накинутым сверху широким темным плащом, который, удирая от Турецкого к тетке, захватила с собой Ирина на случай непредсказуемой балтийской непогоды. А Турецкий надел темный спортивный костюм. Ночью совершенно незачем привлекать к себе внимание.