Реверс. Пограничье - Александр Громов

Получилась горсточка монет. Некоторые из них были, похоже, серебряными, а две монеты были не кружочками, а семиугольниками с круглым отверстием посередине. Макс ссыпал добычу в карман.

Вздохнул – и отправился в путь.

Лес тянулся долго. За ним пошли поля, разделенные перелесками, и встретилось два хутора. Макс не останавливался. Затем попалась деревня, и он обошел ее стороной. Он и о городе поначалу подумал, что это еще одна деревня, и пробовал обойти ее, пока не понял, что это и есть Тупса.

Захолустный город. Впрочем, насколько он понял, вся страна, именуемая Оннели, была порядочным захолустьем. Но не по этой же причине Рафаэль говорил о том, что в Тупсе надо сесть на поезд и выбраться из пределов Оннели?

Или по этой?

Наверное, нет. Почему Рафаэль был бессилен вернуться отсюда в свой родной мир – и также в родной мир Макса, если не врал?!

Не из-за отсталости же местного уклада жизни…

Ближе к центру города стали попадаться двухэтажные строения с черепичными крышами, а вокруг центральной площади возвышались на манер небоскребов аж трехэтажные дома. Отсюда короткая главная улица вела к вокзальной площади. Та была обставлена скромнее.

Макс самодовольно улыбнулся. Его город был куда как краше. Там высились дома до пяти этажей и притом как декорированные! С колоннами, карнизами и атлантами! Не говоря уже о том, что о такой городской достопримечательности, как Стеклянная площадь, местные наверняка и слыхом не слыхивали.

На центральной улице было людно. Публика – совсем не деревенского вида, чистая и даже чопорная. На селянина с ружьем косились. Протопал взвод солдат с длинными винтовками на плечах, напомнив Максу о недавнем визите в город воинов Старца. Там и сям торчали важные полицейские. Жутко дымя из длиннейшей черной трубы, пропыхтел паровой экипаж – весьма архаичный, как тут же определил Макс. Видимо, в паровичке передвигалось важное лицо – толстый полицейский безуспешно попытался подобрать живот, выкатил глаза и отдал честь.

А на Макса глянул со смесью неудовольствия и подозрения.

Как ни хотелось посмотреть вокзал, поинтересоваться расписанием поездов и ценами на билеты, пришлось повернуть вспять. Макс пожалел о брошенном саквояже, таком естественном предмете для путешествующего. Нужно вернуться к окраине, купить какой-нибудь приличный баул или чемодан, переодеться в безлюдном месте и уже в таком виде возвращаться в центр. Ружье? Пожалуй, продать, хоть и жаль… Нет, лучше пока спрятать где-нибудь за городом. И побриться у парикмахера.

Клондал, чем бы он ни был – городом или страной, – по всей видимости, высокоразвит. Не может солидный коммивояжер из Клондала быть небрит. По чести говоря, и самого Макса раздражала отросшая щетина. В его мире лишь некоторые из новоприбывших, уже испробовавшие самоубийство и понявшие, наконец, что нет выхода из бесконечной цепи смертей и воскрешений, переставали следить за собой. Но со временем они излечивались.

План выстроился: купить саквояж или небольшой чемодан, переодеться, избавиться от ружья, побриться – именно в такой последовательности. Хорошо бы еще найти книжную лавку и купить клондальский словарь и оннельско-клондальский разговорник – будет чем заняться в дороге. Клондальцу полезно знать клондальский язык. Еще разобраться с местными ценами и понять, хватит ли денег на билет хотя бы до границ Оннели. Рафаэль определенно говорил, что делать в Оннели нечего.

Куда поехать – это, конечно, проблема.

А может, остаться пока здесь и постараться лучше разобраться, что к чему?

Окончательного решения Макс не принял, оно зависело от обстоятельств. Но первый пункт программы выполнил: нашел скромную с виду лавку, торгующую всякой всячиной, от зонтиков до скобяных изделий, и выбрал вполне приличный саквояж из свиной кожи. Молча протянул приказчику горсть монет на ладони: отсчитай, мол, сам. Раболепно изогнувшись, приказчик бережно взял две серебряные монеты и дал на сдачу несколько медяков. Уф-ф! Получилось!

Знай Макс, что, едва за ним закрылась дверь лавки, из той же двери выскочил рассыльный мальчишка и, мелькая босыми пятками, быстро побежал куда-то, он бы так не думал.

В узком проулке воняло навозом, вдоль гнилых заборов росли купы жесткой колючей травы ростом чуть ли не по плечо, и никто не посягал их выполоть. Макс быстро оглянулся туда-сюда. Место показалось подходящим.

Он плясал на одной ноге, вдевая другую в брючину, когда прозвучало:

– Стоять! Именем закона!

Сказано было по-оннельски, но Макс понял. Перед ним внезапно вырос полицейский. Как из-под земли выскочил. Двое других, неслышно зайдя сзади, схватили Макса за руки. Макс дернулся и понял, что это бесполезно. Тиски.

– Ага, он еще вырывается! – возликовал страж порядка. – Шпион Старца, чтоб мне пусто было! А ну, тащи его в участок, ребята!..

Все хорошие начальники похожи друг на друга, все плохие – отвратительны по-своему. Плохих начальников Сергей мысленно делил на три типа: прилизанные негодяи, тощие мизантропы и жирные свинтусы. Самыми мерзкими бывают прилизанные негодяи – улыбчивые, вежливые, хорошо одетые и презирающие всех нижестоящих. Самыми честными – тощие мизантропы, которые своим желчным видом сразу предупреждают, с кем имеешь дело. Ну а самый противный тип – это жирные свинтусы. Как правило, это люди, выбившиеся в начальники случайно, благодаря улыбке фортуны, не совсем понимающие, для чего им надо начальствовать и почему, если уж они начальники, от них еще требуется совершать какие-то действия.

Приехавший на черном «ауди» босс относился как раз к этому типу – жирный свинтус. Он был слегка нетрезв, весел и говорлив, что для таких начальников дело обычное.

– Кто у нас герой? Кто у нас молодец? – громогласно воскликнул босс, направляясь к столу. Сопровождающий его то ли охранник, то ли секретарь, а может быть, и охранник, и секретарь по совместительству, деликатно направил босса к Сергею. Пришлось вставать, пожимать влажную вялую руку, безуспешно попытавшуюся изобразить крепкое рукопожатие, потом выдержать мимолетные объятия и похлопывания по спине – учитывая, что босс был почти на голову ниже Сергея, выглядело это комично.

Усадили босса, слава богу, не рядом с Сергеем, а напротив, возле Родиона Романовича. Немедленно вручили палку шашлыка из телячьих языков и налили текилы в специальную, затейливо выгнутую рюмку. Саму текилу принес охранник-секретарь из машины, видимо, босс предпочитал пить что-то совсем уж особое, эксклюзивное.

– За нового члена нашего дружного коллектива! – бодро сказал босс, всматриваясь в сидящих маленькими поросячьими глазками. Сергею показалось, что он уже забыл его лицо и теперь безуспешно пытается опознать среди прочих. – За процветание фирмы! За добро, которое мы несем людям – через пустыни, горы и овраги!

«Он же это всерьез», – кольнула неожиданная мысль. «Про добро людям – совершенно искренне!»

Сергею вдруг стало смешно. Он хлопнул рюмку и закусил куском бараньего шашлыка. Остывший шашлык был уже далеко не так вкусен, но Сергей не привередничал. Честно говоря, к этому моменту он, не поморщившись, закусил бы и плавленым сырком «Дружба».