Разбойник Кадрус - Эрнест Ролле

— Да. Стоит мне позвонить, как сбежится куча народу. Но я вас сама позвала, так что не хочу выдавать.

— Герцогиня, можете звонить. Никто не придет.

— О, это уже слишком! — рассерженно произнесла молодая женщина, протянув руку к колокольчику, и громко позвонила.

В замке зашевелились, в соседних комнатах послышались шаги.

— Ну что? — спросила герцогиня.

Молодая женщина уже раскаивалась в своем минутном порыве.

— Идут, — продолжала она, встревожившись. — Если вас застанут здесь, ваша голова…

В эту минуту дверь комнаты открылась, и на пороге появился человек. На нем была маска и костюм «кротов».

— Вы звали, предводитель? — спросил разбойник.

— Да, я хотел узнать, все ли мои приказания исполнены? — спросил Кадрус.

— Все.

— Итак, новая охрана, приданная герцогине…

— Храпит.

— А прислуга?

— Прислуга спит под столом на кухне.

— А горничные?

— Я не знаю… так как в этой комнате женщина… говорить ли…

— Говори, дурак!

— Горничные спят на сеновале.

— На сеновале?

— Да, с конюхами.

— Этот человек лжет! — пылко воскликнула оскорбленная герцогиня. — Это невозможно… Где же моя камеристка? Что же делает мой управляющий?

— Первая заснула над своими четками, читая любовную записку от молодого аббата, — ответил «крот», — второй сидит, опустив отяжелевшую голову на счетную книгу.

— Хорошо, — сказал Кадрус, который движением руки отпустил своего подчиненного и повернулся к герцогине, совершенно раздавленной тем, что случилось.

— Я уже имел честь говорить вам, герцогиня, — продолжил молодой человек, — что когда Кадрус начинает партию, то всегда играет наверняка. Я хотел поговорить с вами и вернуть ваши драгоценности. Вот они.

Молодая женщина слегка вскрикнула от удивления.

— Зачем вы мне их возвращаете? — спросила она.

— Оттого, что я сожалею, что отнял их у вас. Я отдал своим подчиненным часть их добычи и с извинениями принес сюда ваши бриллианты.

— Откуда у вас это раскаяние?

— От уважения к вам, от великодушия, с каким вы меня защищали. Отныне я буду обращаться с вами с глубочайшим почтением и искренней признательностью. Я восторгаюсь вами, герцогиня.

— И вы мне это доказали, — произнесла она. — Я не оскорблю вас отказом. Я принимаю ваше расположение.

— Я осмелюсь даже просить вас принять небольшое кольцо, ценное тем, что оно лежало на Гробе Господнем. Я хочу попросить вас носить его в знак того, что вы простили мне нападение, когда я еще не мог оценить вас по достоинству.

Жорж показал простое кольцо, похожее на стеклянное. Герцогиня колебалась. Потом, видя, что он глубоко уязвлен ее нерешимостью, она ответила:

— Я принимаю его.

— И будете носить?

— Непременно стану надевать. Этот перстень будет напоминать мне о вас и о ваших благородных поступках. Он также будет говорить вам, что у вас есть друг, который всегда будет готов ходатайствовать за вас перед его величеством.

Кадрус в знак благодарности поклонился герцогине, но ничего не ответил. Она продолжала:

— При нашей первой встрече я вам говорила, что император любит энергичных людей. Во главе ваших «подчиненных» из вас вышел бы прекрасный руководитель разведки. Услуги, которые вы можете оказать, заставили бы всех забыть вашу прежнюю жизнь. Чин капитана, полковника, может быть, генерала, покрыл бы все. Вы вернулись бы в свет, из которого, наверно, вас против вашей воли изгнала роковая судьба. И я имела бы право при всех протянуть вам руку, как делаю это теперь, благодаря вас за ваши поступки.

Говоря это, молодая женщина, очень взволнованная, подала руку Жоржу, который почтительно ее поцеловал.

Как ни стоек был Кадрус, слова герцогини произвели сильное впечатление на его суровую натуру. С трепетом в голосе он ответил:

— Благодарю, герцогиня, благодарю за добрые слова, но теперь они совершенно бесполезны для моей больной души. Слишком поздно. Будучи капитаном, полковником и даже генералом, я сохранил бы лютую ненависть к обществу, которое заставило меня отказаться от него. Такие сердца, как ваше, — редкость в наше время, когда вокруг себя видишь лишь раболепие, низость, лицемерный обман.

— О! — воскликнула герцогиня.

— Да, — с жаром продолжал Жорж, — «кроты», возможно, — единственные воры, открыто совершающие преступления. Мы лучше мнимых честных людей, преследующих нас. Например, вы думаете, что окружены верными слугами, привязанными к вам. Встаньте. Я покажу вам то, чего никогда не видели сильные мира сего. Вы, так сказать, станете лицезреть самые гнусные деяния ваших якобы верных слуг.

Подчинившись воле Кадруса, молодая женщина повиновалась. Она, не вставая с постели, накинула на себя пеньюар, встала и тихо произнесла:

— Я готова.

Кадрус, взяв свечу, которую зажег у ночника в передней, предложил герцогине руку и сказал:

— Начнем с вашей камеристки.

— Мы ее разбудим, — с живостью возразила герцогиня.

— Не бойтесь, — ответил он. — У вас все спят и проснутся только в назначенный мной час. Снотворный порошок погрузил всех в сон.

Они вошли к камеристке. Та с письмом в руке сидела на кровати, прислонившись к изголовью, и тихо дремала.

— Прежде чем вы начнете анализировать человеческие тайны, — предупредил Кадрус, — я вам советую хорошенько подумать. У вас сердце разорвется. Итак?

— Я желаю все видеть, — с решимостью ответила герцогиня.

— Хорошо!

Жорж взял из рук камеристки письмо, над которым она заснула.

— Прочтите, — сказал он.

Принцесса колебалась.

— О! Герцогиня, — сказал Жорж, — надо отбросить всякую щепетильность, если вы хотите, чтобы сей опыт был вам полезен. Это письмо, возможно, поможет вам простить ее, поскольку она поступила так, как на ее месте поступила бы любая девушка. Судебный следователь просто отправил бы ее в тюрьму, вы же сжалитесь над ней. Читайте.

Герцогиня прочла следующее:

«Милая Жюльетта!

После нашего разговора прошлой ночью я отыскал, куда можно выгодно поместить твои пятьдесят тысяч.

Когда твоя дура-принцесса поедет чваниться во дворец, я, как обычно, войду в замок через маленькую дверь.

Я расскажу тебе, как выгодно мне удалось сбыть два перстня и ожерелье. Их исчезновение очень хорошо совпадает с похищением камушков Кадрусом, так что подозрений не последует.