Разбойник Кадрус - Эрнест Ролле

Фоконьяк произнес странный звук, в какой-то мере похожий на карканье вороны или крик галки. Этот же звук эхом отозвался вдали, потом еще дальше и дальше, до самого замка. Затем наступило молчание. Вслед за этим на краю горизонта послышался такой же крик, приближавшийся до тех пор, пока не достиг ушей наших персонажей.

— Вам все еще угодно знать, что у вас происходит, герцогиня? — спросил Кадрус, поклонившись.

— Более, чем прежде, — ответила та, донельзя заинтригованная.

— Нет ничего проще, — улыбнулся Кадрус. — Слуги ваши, думая, что их госпожа вернется не раньше, чем через несколько дней, веселятся. С погребов и кладовых собирается контрибуция для веселых пирушек.

— Этого не может быть! — вскрикнула принцесса. — Мой управляющий…

— Вместо того чтобы смотреть за вашим домом, он отправился в Фонтенбло. Не угодно ли вам узнать, что он там делает?..

— Хорошо!

Тот же крик, слегка измененный, полетел по направлению к городу. Через десять минут другой крик вернулся к карете. Кадрус рассмеялся.

— Что с вами? — спросила герцогиня.

— Ваш управляющий корчит из себя знатного вельможу, обманывая мещан. Он кого-то соблазняет. Хотите знать, что делает император?

— Нет, нет! — поспешно отказалась герцогиня. — Если ваши сведения точны, то вы обладаете могуществом… почти адским.

— Ну, никак не адским, — улыбаясь, ответил Жорж. — Доказательством служит то, что я должен вас оставить. Дальше вам придется ехать одной.

— Как! Вы хотите меня бросить?

— Мне лестно, герцогиня, что вы считаете себя в безопасности под защитой Кадруса. Но крик, ответивший нам, означает, что общество прекрасной дамы не должно отвлекать меня от обязанностей перед моими людьми.

Он добавил:

— Поручаю вам кучера, который должен привезти вас в замок.

Герцогиня протянула Жоржу руку. Кадрус любезно поцеловал ее, потом вместе со своим помощником исчез в лесу. Расстроенная герцогиня вернулась домой, незамеченная прислугой, пировавшей на кухне. Она не ругала своих слуг. Она даже забыла, что привезший ее в замок кучер — один из людей Кадруса. Но возница по кличке Белка внезапно исчез, словно сквозь землю провалился.

Император охотился. В то самое утро, когда Кадрус отпустил герцогиню де Бланжини, все с рассвета были на ногах. Наполеон опять захотел отправиться на охоту.

Но когда он выходил из дворца, появился Фуше и просил у императора позволения поговорить с ним наедине.

— Что случилось? — спросил Наполеон, когда придворные отошли в сторону.

— Государь, — сказал Фуше, — крестьяне сегодня утром видели в лесу опрокинутую и пробитую пулями карету принцессы Полины. Все егеря убиты.

Наполеон побледнел.

— Это сделал Кадрус, — продолжал Фуше. — Никогда прежде он не позволял себе такой дерзости.

— Но герцогиня, герцогиня?! — вскрикнул император.

— Государь, я послал в замок курьера.

В эту минуту во двор дворца прискакал лакей в ливрее герцогини де Бланжини и подал камергеру конверт, который тот передал императору. Наполеон распечатал конверт и прочел:

«Государь, вчера, отправляясь в Фонтенбло по приглашению императрицы, я была захвачена «кротами». Ваши егеря проявили чудеса храбрости, но они все погибли. Граф де Барадер вел себя, как герой, я обязана ему вечной признательностью. Со мной же, государь, Кадрус, этот господин больших дорог, обошелся очень великодушно, он отнял у меня бриллианты, но обращался уважительно. Меня отвезли домой в чужой карете, я цела и невредима.

Благоволите, государь, успокоить ее величество императрицу и сказать, что если разбойники отняли у меня мои вещи, то оставили сердце, чтобы оно продолжало любить вас обоих и оставаться Вашей преданной и верноподданной герцогиней де Бланжини».

Император, прочтя письмо, сложил его и отдал камергеру, сказав:

— К императрице. Пусть сейчас же к нам пригласят герцогиню де Бланжини, она найдет нас за завтраком, на охоте, в десять часов. Поедемте, господа.

Охота направилась к лесу. Император и Савари тихо переговаривались. Наполеон казался раздраженным. Презренный разбойник оскорбил его родственницу! Что скажет Европа? Что намалюют английские карикатуристы? Император обвинял всех: Савари, Фуше, полицию, Барадера, армию. Он был смертельно оскорблен. Савари выдержал бурю. Время от времени среди всеобщей пальбы стрелял император, но он не попал в дичь и снова начал ругаться.

Настало время завтрака. Герцогиня не приезжала. Раздражение Наполеона усиливалось. Наконец, появилась императрица и вместе с ней герцогиня де Бланжини. Она улыбнулась и подошла поклониться императору, который поцеловал ее в лоб.

— Ну, герцогиня, — спросил он ее, — как произошло это гнусное дело? Не прав ли я был, когда не хотел назначать капитаном вашей охраны графа де Барадера? Этот старый дуралей…

— Государь! — с жаром перебила молодая женщина. — Уважайте его память, заклинаю вас. Господа, — обратилась она к придворным, — я знаю, что господин де Барадер не пользовался всеобщей любовью. Наверняка захотят очернить его память, а я торжественно заявляю, что он поступил геройски.

Императору хотелось бы побыстрей закончить этот разговор, но при словах герцогини вся свита окружила ее, и Наполеон промолчал. Тогда молодая женщина рассказала о ночном происшествии, пропустив некоторые подробности и восхваляя Кадруса и Барадера. Закончила она так:

— С позволения его величества (она очень хорошо обошлась без этого позволения) я рассказала вам это, господа, чтобы сдержать клятву. Я поклялась графу де Барадеру засвидетельствовать, что он поступил как настоящий дворянин. Кадрусу я обещала засвидетельствовать, что он выказал изысканную вежливость.

Повелительным и грациозным движением руки она удалила своих слушателей. Император предложил герцогине руку.

За десертом явился Фуше. Он подал императору какую-то бумагу. Наполеон прочел и с досадой сказал своему министру:

— Все бумаги на свете не стоят головы этого негодяя.

Потом он встал. Охота продолжилась. После завтрака должны были охотиться на косуль. Поехали верхом. Принцесса, видя, что император не в духе, предложила некоторым дамам и кавалерам отправиться на то место, где она попала в руки разбойников. Все с восторгом согласились. Тридцать или сорок человек отделились от императорской свиты. Среди них находились Фоконьяк, по-прежнему благосклонно принимаемый герцогиней, и Каза-Веккиа, которого она встретила с приветливой улыбкой. Оба ехали возле нее, и она рассказывала им о вчерашнем происшествии.

Фуше, также желавший расспросить молодую женщину, подъехал к ней.

— Этот черт Кадрус по-прежнему беспокоит вашу светлость, — сказал Фоконьяк. — Этот негодяй все время от нас ускользает.