Тот, кто виновен - Себастьян Фитцек

– Хм, извините, господин, но, к сожалению, у меня тоже. – Портье засмеялся в трубку. – А так с превеликим удовольствием соединил бы вас с ее яхтой.

– Яхтой?

– Ну или на что там еще тратят миллионы.

«Какие еще миллионы?» – хотел было крикнуть я, но Космо опередил меня этим вопросом.

– Вы разве не знаете? – Портье тяжело перевел дыхание, как Марио Барт[22] перед очередной остротой. – Пфайфер сорвала джек-пот в лотерее. Какая-то итальянская игра. Она не хотела никому об этом рассказывать, но газетчики все выяснили. К нам приходил репортер из желтой прессы.

– Из какой газеты? – спросил Космо.

– «Бильд», «Курьер», «БТ»[23], откуда мне знать? Все равно она давно уже испарилась. Вот у нас было разговоров, сами, наверное, представляете. Четыре миллиона наличными в руки, сказал репортер. Два месяца назад. Ее как ураганом отсюда сдуло. Даже не ввела в курс дела преемницу, фрау Фляйшман, может, вас с ней соединить?

Космо поблагодарил и отказался, затем положил трубку.

– Выиграла в лотерею? А вчера вдруг появляется с Мистером Мускулом перед твоим домом? – Он постучал себя пальцем по лбу. – Какой в этом смысл?!

И правда, никакого.

– Мы должны ее найти, – сказал я Космо, который позволил себе сделать глоток пива из бутылки. – Ее, телохранителя и этого профессора Ошацки, – вспомнил я, когда уже говорил.

– Какого профессора?

– Ошацки, если он существует.

– А что с ним? – Космо снова взялся за сотовый.

– Он якобы написал заключение, из которого следует, что биологические родители Йолы прошли ресоциализацию. Мелани упомянула его имя. Из-за него все и завертелось, если то, что сказали мне Ким и Тоффи, правда. А именно что служба опеки хочет вернуть Йолу в ее биологическую семью.

Космо хмыкнул, глядя на дисплей телефона. Большим пальцем он прокручивал список в Гугле.

– Профессор Гаральд Ошацки, шестьдесят два года, частная практика в Бисдорфе. Кажется, он действительно существует. Странно.

– Почему странно?

– Потому что это не подходит, сам подумай. – Он сделал еще один большой глоток. – Как ни крути, эта Мелани Пфайфер играет не в той команде. Она или сама главное лицо, или, по крайней мере, приведет тебя к преступнику. Тогда зачем она дала тебе подсказку с профессором Ошацки, который, возможно, поможет найти Йолу? Это имеет смысл, только если…

– …Ошацки – ловушка, – завершил я предположение Космо. Но тот еще не закончил мысль.

– Или… – сказал он, задумчиво глядя на свечи, – или ее саму шантажируют, и этой подсказкой она хотела помочь тебе. Так или иначе, – Космо пристально посмотрел на меня, – ты прав: мы должны найти эту Мелани, она ключ ко всему. Не важно, готовит ли она нам ловушку, или ею самой управляют, как тобой, с помощью микронаушника.

Наушник?!

Я в ужасе схватился за ухо, сначала за левое, потом за правое, хотя знал, что это не та сторона. После боксерской травмы я не очень хорошо слышу на правое ухо, поэтому, как правило, прикладываю телефон к левому.

– Вот дерьмо! – вскрикнул я и подскочил на диване.

– Что? – испуганно спросил Космо. – Что опять случилось?

– Наушник, – произнес я. Мой невидимый поводок.

– Что?

– Фрида, – задыхался я, как тот портье по телефону. Пощечина! Тогда-то она и выбила наушник у меня из уха. В запале я этого не заметил, к тому же штука уже молчала несколько часов, а ухо горело после оплеухи.

– Боже мой, я потерял контакт с дочерью. Единственную связь.

– Понятно, только сейчас успокойся. – Космо тоже встал и положил обе руки мне на плечи, как делал раньше в кабине, чтобы подбодрить меня перед выходом на ринг.

– За сколько мы доехали до Берлина, часа за два? А сколько времени прошло, прежде чем ты забрал меня у клиники?

– Да, знаю. Мы были в пути почти пять часов и…

– …и за это время с тобой больше не связывались по наушнику.

Нет, за это время нет.

Но что произошло с тех пор, как я шагнул на территорию фавелы? С тех пор как задергался мой глаз? И сейчас сильнее, чем раньше?

Я стряхнул его руки с плеч и выбежал из хижины – по узкой тропинке на главную дорогу, через завешанные брезентом ворота на Альт-Штралау, переполняемый сомнениями и страхом, но все еще не имея плана, как найти Йолу, Мелани или хотя бы Фриду. Как закончить весь этот кошмар.

Какое-то время я в нерешительности стоял под дождем, словно парализованный отчаянием, и уже хотел было вернуться к Космо, как увидел его: темно-серый, в двадцати метрах ниже по дороге, под знаком «Стоянка запрещена» между двумя мусорными контейнерами, передний из которых был таким широким, что практически скрывал его: автофургон с тонированными стеклами, за рулем которого, насколько я разглядел в наружном зеркале, сидел водитель со светлыми дредами.

ЙОЛА

Ситуация изменилась, и не обязательно в пользу Йолы. На какое-то время немой оставил попытки дотянуться до оружия (Йола даже подумала, что он потерял сознание), но потом снова приподнялся, и тут она впервые смогла увидеть его лицо; в короткий безветренный момент освещенное ровным светом огня; темные, навыкате глаза; вены, которые проступали сквозь окровавленную кожу на виске и напоминали дождевых червей.

«Он такой молодой», – подумала Йола, намного моложе, чем она ожидала. Как будто люди, которые хотят причинить другим зло, должны достичь какого-то определенного возраста. Ее похититель застонал и прополз вперед на животе, всего один сантиметр, но все-таки.

Йола услышала скользящий звук, потом стук перекатывающихся камней – немой чуть приподнялся и выполз из горы обломков.

Камни!!!

Она быстро огляделась. А вдруг удастся найти какой-нибудь метательный снаряд, чтобы запустить киллеру в голову, и точно – за ее спиной что-то лежало, нужно было только пальцы протянуть.

Мраморизованный сероватый валун, возможно, гранито-гнейс, размером и формой с автомобильную аккумуляторную батарею, то есть тяжелый. Слишком тяжелый.

Черт подери.

Конечно, Йола могла поднять этот булыжник, она уже попробовала, но тот весил больше шара для боулинга.

«Такой камень я заброшу не дальше чем холодильник».

Йола посмотрела на немого, который вновь сократил расстояние между собой и оружием, и тут ее прорвало.