Метаморфозы родительской любви, или Как воспитывать, но не калечить - Ирина Млодик

Основа манипулятивного воздействия – нахождение эмоциональной «педали», надавив на которую можно получить все, что пожелаете. В отношении детей такой педалью часто является риск быть застыженным, отверженным, виноватым, покинутым, страх потерять родительское расположение, любовь, заботу, внимание.

Редкий родитель, осознанно или нет, к сожалению, не пользуется этой «педалью». Поскольку зависимость маленького ребенка от родителя беспредельна, и даже зависимость взрослого, выросшего ребенка от родительской реакции весьма высока, то дети совершенно беззащитны перед родительской манипуляцией и давлением, если только со временем сами не овладевают этой нехитрой моделью и не начинают манипулировать в ответ.

Родители более взрослых детей любят давить на жалость, на чувство вины за их немощность, одиночество или старость (хотя дети в этом нисколько не виноваты, никто родителям не мешал выстраивать свою счастливую и здоровую старость в крепких и добрых отношениях друг с другом), на чувство непонятного детского долга (хотя дети не должны заботиться о родителях, но могут, если хотят и если у них есть такая возможность). К сожалению, часты манипуляции собственным здоровьем (вот будет у меня приступ, тогда намучаетесь) или, что наиболее деструктивно даже для взрослых детей, собственной смертью (вот умру, тогда наплачетесь).

Порой только хорошо знакомый с психологией человек может замечать, отслеживать манипуляции своих близких и противостоять им. Потому что не все из них так «шиты белыми нитками», некоторые весьма затейливы, многоступенчаты, замаскированы. Опознать свершившуюся манипуляцию можно по чувству сильного дискомфорта после таких разговоров, растерянности, наличию смешанных чувств, а у некоторых – однозначной ярости.

Чем страшна манипуляция и почему она вызывает столько дискомфорта? Тем, что она делает из человека вещь. Да, мы не спрашиваем пылесос, хочет ли он сегодня поработать, у него есть функция – убирать пыль, остальное нас не волнует. Нравится ли ему наша квартира, где он убирает пыль, хочет ли он делать это именно сегодня или плохо себя чувствует, вообще устраивает ли его быть все время пылесосом, может, он когда-нибудь хотел бы попробовать быть холодильником, который хранит в себе не дурацкую пыль, а вкусные продукты.

Но у многих отношение к собственным детям еще хуже, чем к пылесосу. Потому что на них направлены ожидания того, что они будут не только идеальной функцией под названием «наши дети», но еще будут находиться под шквалом постоянного родительского недовольства, критики, осуждения, устыжения. У пылесоса и рисков-то, если будет плохо работать, быть отправленным в итоге на свалку. Детей же будут переделывать и перевоспитывать. Так много родительского труда и «нервов»! Хотя гораздо проще научиться понимать ребенка, разговаривать с ним, договариваться, сотрудничать. Научиться понимать, конечно, затратно поначалу, зато проще потом. Как жаль, что не все считают нужным учиться родительству, у многих есть иллюзия, что они и так все знают.

Переделывание с помощью манипуляции и давления – одна из любимых задач российской педагогики. Многие воспитатели, учителя и родители уверены, что дети – это просто исчадия ада, и если их не приучить к труду, не заставить читать или не запретить лентяйничать, не стыдить за промахи, не ругать за ошибки, не запугивать последствиями, не «приучить уважать старших», то дети ни за что не вырастут хорошими людьми. Как будто рождается какое-то «неправильное» существо, из которого надо сделать «правильное».

Хотя дети спокойно и радостно начинают читать, если в семье читают. Спокойно помогают, если их не заставляют, а просят. Могут упорно трудиться, если им интересно. Разбираются со своими промахами и ошибками, если им помогать. Естественно учатся отвечать за то, что делают. Ответно уважают, если к ним тоже относятся с уважением. Альтернатива, таким образом, проста. Ведь, по-моему, гораздо интереснее узнавать своего ребенка и разделять с ним жизнь, помогая ему расти, чем переделывать, перевоспитывать и манипулировать.

Это очень российский способ нарушать границы наших детей: «Ты же любишь свою мамочку?!» Если любишь, то должен сделать так, как нужно тому, кто таким маневром собирается нарушить твои границы. Все смешано в одну кучу: любовь, манипуляция, давление, вина, злость, страх потерять эту любовь. Часто отказ ребенка делать что-то интерпретируется как «все понятно, мать тебе уж и не нужна» или «ну конечно, никакой любви к матери». Частое слышимое, грустное, больное «если ты меня любишь, то…». Так и хочется на это ответить: если вы по-настоящему любите своих детей, прекратите ставить им такие ультиматумы.

То же самое с детской злостью, которая часто интепретируется как «ты меня уже не любишь!». Такой родитель сам не может для себя принять (хотя взрослый уже и пора бы это знать), что злость не отменяет любовь. Что к близким и любимым мы можем и будем испытывать широкую палитру чувств, в том числе злость, раздражение, обиду, гнев, печаль, и так далее. И любовь не означает «делать, как я сказал», не перечить, не мешаться под ногами, не иметь своего.

Очень часто влюбленные и родительско-детские пары ошибочно понимают любовь как полное слияние – единство взглядов, пристрастий, мнений, чувств. Они так ценят понимание «с полуслова и полувзгляда», убежденные, что любовь – это когда тебе не надо объяснять, просить, обращаться, поскольку другой и так все должен понимать и делать в точности как ты задумал это у себя в голове. Появляющиеся различия они могут считать опасными и стремятся их немедленно искоренить, убрать, стереть, размыть. Любовь в их понимании не спрашивает «что ты хочешь?», «чем тебе помочь?», «что ты чувствуешь?», она все знает лучше тебя самого.

В родительской, да и в партнерской любви как будто ценится не контакт на границе двух личностей, которые могут встретиться и обогатиться, расшириться от своих различий или оставить себе свое мнение, а ценится и любится «любовь к своей любви». К сожалению, многие родители иногда готовы упиваться своей любовью или боятся оказаться плохими, нелюбящими родителями в чьих-то или своих собственных глазах. Им трудно признать, что они сами, их представления о себе важнее, чем то, что реально получает их ребенок в качестве родительской заботы и любви.

Еще одно из самых распространенных нарушений детских границ – «я должен все о тебе знать». Тревожный, сверхконтролирующий или просто дисфункциональный родитель считает, что это не только его право, но и его обязанность – знать о своем ребенке все. Таким взрослым (это не всегда могут быть только родители) трудно принять тот факт, что такой контроль – это следствие их собственного личностного дефекта.

Ребенок при рождении обладает максимальной открытостью, и поскольку он пока не может заботиться о себе сам, мать вынуждена прислушиваться к нему, понимать его без слов, купать, пеленать, кормить. Младенец легко «может позволить» себе то, что в более взрослом возрасте уже не принято: пукать, рыгать, публично справлять другие свои надобности. Но по мере его роста и взросления ребенок обучается интимности – иметь что-то только себе принадлежащее, создает свои границы: от памперсов он переходит к горшку, потом к туалету, как окружающие его взрослые, потом уже не хочет бегать голышом, постепенно отказывается, чтобы его мыл кто-то из родителей противоположного пола.