Графиня по воле случая - Мишель Уиллингем

– Именно это я и собираюсь выяснить. – Он помог Эмили взобраться на лошадь, вручил ей поводья.

Эмили взяла их и вздохнула.

– Ты прав. Поедем посмотрим, можно ли там что-нибудь найти. – Она пришпорила лошадь и перевела ее в галоп.

Стивен последовал за ней. Они миновали деревню и выехали на открытое место. Скромный дом на вершине небольшого холма был окружен цветущими лугами и смотрелся очень живописно.

Лошади поднялись по склону холма и подошли к воротам. Эмили спешилась, не дожидаясь помощи Стивена, взяла свою лошадь под уздцы и повела в конюшню.

Стивену место не понравилось. Когда-то в имении Холлингфорда разводили прекрасных лошадей. Теперь же от былого великолепия остался только полуразвалившийся дом и пустая конюшня. Царивший здесь запах неожиданно пробудил дремавшие в Стивене воспоминания. Он вспомнил, как они с Эмили ехали в Шотландию, вспомнил, какое счастливое у нее было лицо. Через три дня после венча: ния он привез ее в Фолкирк. Она была в простом голубом платье, и в то утро шел снег.

Яркие, живые воспоминания теснились у него в голове, мешая друг другу. Сердце его наполнилось горечью, когда он вспомнил ее улыбку.

– Ты ведь была влюблена в меня, правда?

Эмили привязала свою лошадь в одном из пустых стойл и остановилась, с изумлением глядя на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты вышла за меня замуж по любви. Ты призналась мне в этом в день нашего венчания.

– Не помню, что я тогда говорила.

– Ты сказала, что всегда мечтала выйти за меня замуж. Мечтала и надеялась. – Он перегородил ей выход из конюшни. – Я женился на тебе, чтобы покончить с постоянным вмешательством отца. И чтобы увезти тебя отсюда. – Он положил руки ей на плечи. – Ты ведь не знала, что меня прислал твой брат?

Она помотала головой.

– Он попросил меня заехать и убедиться, что у тебя все в порядке. Но когда я увидел это место... – Он сделал паузу и вздохнул. – Здесь нельзя жить. Ты заслуживала лучшего.

– Это уже не имеет значения.

Но это была неправда. Стивен видел, как тщательно Эмили скрывала от него свои эмоции.

– Ты думала, что я влюблен в тебя. Вышла бы ты за меня, если бы знала правду?

Она пожала плечами:

– Ты говорил то, что я мечтала услышать. Мне некого винить, кроме себя самой.

– Уехав, я причинил тебе боль. Прости.

В глазах Эмили мелькнуло какое-то трепетное выражение, но она всеми силами постаралась скрыть свои чувства.

Не ответив на его извинения, Эмили сказала:

– Пойдем в дом.

Господский дом в имении мог похвастаться аж четырнадцатью комнатами. Кирпичный фасад зарос плющом. Оконные рамы сгнили, местами дерево можно было проткнуть пальцем. Этот дом порождал отчаяние.

– Ты уверена, что хочешь войти внутрь? – осторожно спросил Стивен.

– Он ведь не всегда был таким.

Эмили поднялась по битым ступенькам крыльца и отыскала возле двери подвижный кирпич. С трудом раскачав и вытащив его, она запустила руку в образовавшуюся дыру и достала большой железный ключ. Отперла замок и толкнула дверь. Из глубины сразу потянуло запахом гнили.

В доме давно не осталось ничего ценного. Стены пестрели яркими квадратами мест, где когда-то висели картины. На тяжелых бархатных зеленых шторах во многих местах поблескивали паутинки. Направляясь к гостиной, Стивен заметил в углу ветхую кушетку, насквозь проеденную молью.

– А этажерку Дэниел продал, – заметила Эмили. – Незадолго до нашей свадьбы.

– Ты была здесь счастлива? – спросил Стивен.

Она отрицательно покачала головой:

– Они постоянно спорили о деньгах, о том, что продать. После смерти папы...

О трагедии ее семьи долго говорили в бесчисленных гостиных по всей стране. Ее отец, вместо того чтобы попросить о помощи кого-то из более успешных родственников, предпочел повеситься.

– Когда это случилось, ты была здесь?

– Это я обрезала веревку, на которой он висел.

Стивен пораженно спросил:

– А как же твой брат? Где был он?

– Дэниел ушел играть в фаро. В тот вечер он вернулся с деньгами. Это был один из тех редких дней, когда он выиграл.

Стивен обнял ее. Он хотел поддержать ее, дать понять, что ему не безразлично случившееся.

– Трагедии нельзя переживать в одиночестве.

– Я была не одна. Со мной была жена Дэниела. Но она была беременна и ничем не могла помочь. – На лице Эмили появилось странное выражение.– Я должна была найти способ сделать так, чтобы этого не случилось.

– Это не твоя вина. Никто тебя не обвиняет.

– Нет, но это удобный предлог. Он позволяет женщинам света держать меня подальше от своих гостиных. Они все знают, что я пришла отсюда, Стивен. – Она сделала неопределенный жест в сторону разоренной комнаты. – Они знают, что все это я.

– Нет! Это была трагедия, и она ничего не говорит о тебе самой.

В глазах Эмили читалось недоверие. Да, очевидно, что одними шелками и нарядами ее ранимость победить не удастся.

– Пойдем в кабинет брата, – предложила она. – Может быть, там какие-то бумаги помогут тебе вспомнить ночь, когда на тебя напали.

В кабинете царил полный разгром, бухгалтерские книги валялись где попало. Кто-то тщательно обыскал комнату в поисках... чего? Очевидно, доказательств, решил Стивен. Но доказательств чего?

– Он побывал здесь, – предположила Эмили. – Тот человек, что напал на меня.

– Согласен. Но может быть, он что-нибудь пропустил.

Следующий час они провели за разборкой бумаг. Стивен знал, конечно, что семья Эмили разорилась, но увиденное оказалось куда хуже, чем он мог себе вообразить. Всего несколько месяцев назад Эмили жила в этом доме с братом и его детьми.

Он в ответе за благополучие и безопасность своей семьи. Хотя Ройс и Виктория ему не родные, он уже начал привыкать к ним.

Перебирая бухгалтерские книги, Стивен заметил оловянную лошадку, по размеру как раз соответствующую солдатикам Ройса. Когда-то она была выкрашена коричневой краской, которая теперь почти полностью облупилась. Стивен сунул игрушку в карман жилета, рассчитывая позже отдать мальчику.

– Посмотри-ка, – позвала его Эмили, сидевшая над каким-то переплетенным журналом.

Стивен полистал страницы и остановился, наткнувшись на название судна: «Леди Вэлиент». Тот самый корабль, доход от рейса которого был украден. В этом месте в журнале не хватало нескольких листов.

– Это был мой журнал, не Дэниела. Я все это писал. – Он нахмурился, гадая, как все это могло оказаться у брата Эмили.