Дорогой несбывшихся снов - Наталья Тимошенко

Тот кивнул, глядя на него со странным выражением на лице. Как будто и хотел окатить его презрением, и почему-то не мог. Может быть, из-за его плачевного вида: Войтех сидел на кровати в серой, безликой пижаме, босиком, его щеки покрывала щетина, давно не мытые волосы падали на глаза и судя по тому, как он себя чувствовал, выглядел он, скорее всего, очень печально.

– Да, и даже успел закинуть всю инфу Дементьеву, чтобы он подсказал, куда дальше с этим идти, или по своим каналам попытался привлечь к ответственности вашего работодателя, – хмыкнул Иван.

– И я должен сказать, что вляпался ты, Дворжак, в такое… – перехватил инициативу Дементьев. – Меня в отпуск отправили, представляешь? На мне десяток дел висит разной степени свежести, а они меня за один день отправили на две недели в отпуск официальным приказом. А неофициально шеф посоветовал в Турцию съездить и название это – ЗАО «Прогрессивные технологии» – навсегда забыть.

– А меня в тот же день грохнуть хотели, – добавил Иван. – Пришли такие двое, якобы я соседей заливаю. Между прочим, пришлось из окна вылезать. Хорошо, у меня снаряжение всегда под рукой. И мотоцикл под окнами стоял, а то машину мою они пасли.

Войтех почувствовал, как внутри все похолодело. Значит, ЗАО узнало об утечке и решило обрубить концы.

– А что с остальными? – испуганно спросил он.

– Да известно что, – на лице Ивана наконец прорезалась злость. – Я, конечно, сразу к Лильке поехал, но не успел. Нев и Саша тоже исчезли. На звонки не отвечают, дома их нет. Я даже Максу позвонил, но он ее давно не видел. Я хотел хотя бы тебе морду набить, но и ты куда-то пропал. Так что пришлось звать на помощь Дементьева. Он очень удачно оказался в отпуске, – едким тоном закончил Иван.

Войтех снова перевел взгляд на следователя. Тот хмурился, скрестив руки на груди, и с подозрением посматривал на ненормально спокойного Долгова.

– Так вы тут со спасательной миссией, что ли? – недоверчиво уточнил Войтех.

– А что такого? – Дементьев пожал плечами. – Турцию я все равно не люблю. Там слишком много турков.

– Я бы уточнил, – снова вмешался Иван, – тебя мы спасать вообще не собирались. Просто увидели, что ты тоже тут, слюни пускаешь, решили, что ты можешь пригодиться. У тебя есть один-единственный, последний шанс сделать правильный выбор: ты спасаешь наших с нами или идешь на дно с ними, – он кивнул на Долгова.

Войтех выразительно посмотрел на него.

– Ты же понимаешь, что это даже не выбор? Я не хотел, чтобы кто-то из вас пострадал. Я вообще не хотел, чтобы кто-то пострадал…

– Ну, хотел ты или нет, – презрительно фыркнул Иван, – а люди пострадали.

– Ладно, давайте мы все это потом обсудим, – предложил Дементьев. – Сейчас надо решить, что делать с этим, – он кивнул на Долгова. – И как быть дальше. Нам еще как минимум троих отсюда спасти надо, а для этого их надо сначала найти.

– А чего с ним думать? – насупился Иван. – Пристрели его и все. Ты же полицейский, а он – бандит.

– Вообще-то, я мог бы вам помочь, – подал голос сам Долгов. – Я знаю, где ваши друзья. И хорошо знаю это место. Как отсюда уйти быстро и безболезненно, тоже знаю.

– И по какой причине, интересно, мы должны тебе доверять? – судя по виду, Иван совершенно не проникся этим предложением.

Войтех, в отличие от него, посмотрел на Долгова с большим интересом. Было в нем что-то такое, что заставляло ему верить. Может быть, это снова включилась интуиция.

– Пристрелить его я все равно не могу, – возразил Дементьев. – Поэтому предлагаю выслушать, что он имеет нам сказать.

– Личная просьба от меня, – Войтех осторожно слез с кровати, проверяя, устоит ли на ногах. Устоял. – Начать все-таки с рассказа о том, где мы, черт побери. А также где моя одежда и пистолет.

– Все в этом шкафу, – Долгов кивнул на узкий шкаф в дальнем углу. – Если меня отстегнут, я все отдам.

– Еще чего, – фыркнул Иван. – Сам достану.

Долгов вздохнул.

– Магнитный ключ у меня в кармане.

Иван, ничуть не смущаясь, залез в карман его халата и вытащил оттуда пластиковый прямоугольник.

– Больше всего меня интересуют варианты того, как отсюда быстро выбраться, – Дементьев многозначительно посмотрел на Долгова, пока Войтех переодевался.

– Не знаю, как сюда добрались вы, – хмыкнул Долгов, – но мы обычно прилетаем на вертолете. Здесь лес вокруг, это самый простой способ. И сегодня здесь стоит один. Доступ у меня есть, но пилотировать я не умею. Насколько мне известно, господин Дворжак – пилот. Полагаю, с управлением вертолета он справится.

Упоминание вертолета заставило холодок пробежать по позвоночнику Войтеха. Однако Иван только обрадовался.

– Это прекрасно! А то мы сюда добирались долго и нудно. Дворжак, смотри, под пули не лезь, понял?

– Вообще-то я тоже вертолет водить умею, если что, – неожиданно заметил Дементьев.

Войтех так резко повернулся к нему, что слегка закружилась голова.

– Что?

Наверное, его голос прозвучал как-то не так, потому что Дементьев посмотрел на него почти испуганно.

– А что такого? Я тоже в армии служил, между прочим. Там и курсы проходил.

– Да нет, ничего, – отмахнулся Войтех.

Он посмотрел на свои руки, вспоминая одно давнее видение. В нем он тоже смотрел на свои руки, и они были в крови. Он был ранен, тяжело ранен и не мог вести вертолет, поэтому в кресле пилота сидела напуганная и растерянная Саша. Именно после того видения он подкинул ей идею записаться на курсы пилотирования вертолета.

Почему в кресле пилота сидела Саша, если Дементьев тоже умеет водить вертолет? Ответ оказался довольно простым, и Войтех снова посмотрел на следователя. Должен ли он предупредить его?

– Раз все готовы, вперед! – сбил его с мысли Иван. – У нас есть план.

Яркий свет ударил по еще закрытым глазам так резко, что причинил самую настоящую боль. Саша зажмурилась еще сильнее и попыталась отвернуться, но даже это легкое движение усилило и без того неслабую тошноту. Она сжала зубы и задержала дыхание, пережидая приступ и прислушиваясь к остальным ощущениям. Кроме тошноты и головной боли, сильно саднило шею. Однако и это было не самое страшное: она вдруг поняла, что совершенно не чувствует своего тела ниже шеи.

Саша резко распахнула глаза и подняла голову, тут же облегченно выдохнув: руки и ноги оказались на месте и даже не связаны. Новый приступ тошноты заставил ее со стоном опустить голову и снова закрыть глаза, однако облегчение длилось недолго. Что если ее парализовало? Она попыталась пошевелить пальцами левой руки и, спустя почти минуту, которая растянулась на целую вечность, ей наконец это удалось. Правда, в руку тут же впились миллионы тонких жал, заставив ее застонать сквозь плотно стиснутые зубы. Видимо, она лежала в одном положении довольно долгое время, за которое мышцы затекли до состояния полной нечувствительности.