Усталая смерть - Михаил Март

— Мы сейчас сделаем одну вещь. Дай только я в чувство приду. Если эксперимент пройдет, то значит, мы отбиваем хлеб у Крюкова.

— Загадками говоришь.

— Нет, Ксеня, я еще не успел переварить тот кусок, что мы откусили.

— Может, мне выйти и оставить тебя одного? Иногда это полезно.

— Нет-нет. Ты меня поддерживаешь, а не мешаешь.

— И на том спасибо.

Марецкий закурил, посмотрел в окно, где светило солнышко, сделал несколько затяжек и встал.

— Пойдем. Я так думаю, что сейчас мы кое-что найдем. Стопроцентной уверенности нет, но волнение — как у школьника на экзамене.

Они вышли на лестничную клетку, где устроили курилку нужные и ненужные люди. Даже новые появились. Сухоруков представил:

— Вот, Степан Яковлевич. Начальник двадцать шестого отделения подполковник Лепехин и участковый инспектор старший лейтенант Диких.

— Майор Марецкий. Петровка, отдел по раскрытию особо тяжких преступлений. Вы извините, но мы с вами позже поговорим. Вам придется сделать полную опись имущества, и, как я думаю, прокуратура опечатает квартиру, если в ней больше никто не прописан. — Марецкий кивнул капитану. — Идем с нами, Борис.

Они поднялись на один пролет выше, где находилось окно, выходящее во двор.

— А ну-ка, Боря, глянь-ка внимательно на батарею под подоконником. Если что-нибудь увидишь, то не трогай. Алик сам достанет при свидетелях.

Сухоруков присел на корточки и внимательно осмотрел радиатор отопления.

— Вижу, Степа. Скомканные резиновые перчатки. Хирургические, испачканные в крови.

— Вот и ладненько. Оставайся на охране объекта, а я пришлю к тебе Алика, как только он со своей пылью закончит.

Задорина была поражена проделанным фокусом.

— Пойдем, Ксения Михална, обратно на кухню. Они вернулись в квартиру.

— И что это означает, Степан?

— Две недели назад было совершено похожее убийство в районе площади Ильича. Погибла женщина. Жена главы администрации Ленинского района Подмосковья. Сам глава умер неделей раньше. Попал в автомобильную катастрофу. Подробностей я не знаю. Женщине было лет сорок семь. Примерно столько же, как сегодняшней покойнице. Дело ведет Денис Крюков. Той тоже перерезали горло опасной бритвой, предварительно оглушив и изнасиловав. Тогда ребята нашли перчатки убийцы, которые тот перед выходом из подъезда сунул между секциями батареи на этаже, где совершил убийство. Вот почему я решил проверить радиатор. Видишь, иногда полезно делиться с коллегами по работе. Вот почему я сказал, что мы у Крюкова хлеб отбираем. Нам надо ехать к нему.

— Значит, оперативную часть работы передадут ему?

— Не знаю. Как начальство прикажет. Дела точно объединят в одно производство, но с кем из нас тебе придется дальше работать, я не знаю.

— Жаль. Но я совсем не знаю Крюкова. А по идее ему, как первопроходцу, должны отдать дело. Таких, как вы, на одно не поставят. Слишком расточительно.

— Денис отличный опер. Он на Петровке давно, не то что я. Опытный, хладнокровный…

— Не уговаривай. Я знаю, чего ты стоишь. Ладно, но пока тебя никто не отстранял.

На кухне появился врач.

— Перерезана сонная артерия, Степа. Но сначала убийца треснул ее по голове. Похоже, тупым предметом, рассечения нет. Чем-то подручным. Алик сейчас проверяет. Женщина изнасилована, а потом уже ей чиркнули бритвой по шее. Очень профессионально. Порез неглубокий, но очень точный. Хирургическая работа.

— Все ясно, Виктор Николаич. Перевозку вызвали?

— Да. С минуты на минуту будет. Могу обоих забрать.

— Конечно. Фотограф закончил съемку?

— Алик отослал его в лабораторию и велел через час представить снимки.

— Алик знает, что делает.

— Надеюсь,— сказал криминалист, заходя на кухню. — Он ее подсвечником хлобыстнул. Тяжелая штука, но дно гладкое, покрыто фетром, а потому и не проломил череп. Меня другое удивляет. Он ее не раздевал. Она встретила убийцу в одном халатике, наброшенном на голое тело. Так любовников встречают, а не страховых агентов.

— А что вы скажете, Виктор Николаич?

— Любовник или нет, сказать не могу. Какой смысл бить по голове женщину, если она сама готова броситься к нему в объятия? Но время смерти почти совпадает.

— Насиловать женщину без сознания, а потом резать ее, как курицу, может только маньяк,— сделала заключение Задорина.

— Вывод правильный,— согласился врач. — Если установите имя убийцы, то проследите его медкарту. Наверняка он состоял на учете в психдиспансере. А лучше всего обратиться в военкомат. По виду убитому не больше двадцати пяти лет. Он либо служил в армии, либо имел статью, а может, комиссовали.

— Ценная мысль,— согласился Марецкий.— Алик, сделай одолжение, тебя Сухоруков ждет на лестничной клетке. Освободи его. Пусть заходит с понятыми. Лучше его никто не делает обыска. Всегда находит то, мимо чего проходят другие. Нам об этой семье надо знать все. И не забудь прихватить с собой сумочку хозяйки, записные книжки и прочее. Что тебя учить. А мы с Ксенией Михалной поедем в управление. Я буду у Крюкова. Как фотографии будут готовы, зайди к нему.

— Сделаем. Но на анализы мне время потребуется.

— Догадываюсь. Нам нужна отправная точка.

— Понял.

Марецкий встал.

— Кажется, здесь нам больше нечего делать, Ксения Михална.

Они спустились вниз пешком. По ходу Марецкий отдавал команды своим подчиненным проверить все ключи в доме и почтовый ящик, а лейтенанта из ФСБ попросил прислать запись телефонных разговоров убитой, которые они имели. Участковый уже вел повторный опрос жильцов подъезда.

Внизу уже работала уборщица, смывая кровь в кабине лифта. Труп погрузили в машину, и ребята с носилками поднимались вверх за вторым.

Они вышли на улицу.

— Идем налево,— предложил Марецкий. — Я на машине.

Ксения промолчала. Она тоже приехала на машине, но у нее был «форд-фокус», а у майора старенькая «девятка». Девушка решила не смущать Степана и забрать свою машину потом. Он и так комплексовал из-за того, что она старше его по званию, будучи моложе на три года. Ведь он ей тоже нравился, и она чувствовала, как он к ней относится. Другое дело, что решительности ему хватало только на работе, а самой сделать первый шаг девушка не решалась. Вдруг не так поймет. Ей очень хотелось, чтобы они опять вместе работали. Жаль, если дело передадут Крюкову.

Слава Богу, Крюкова застали на рабочем месте. Подполковник произвел на Ксению приятное впечатление. Он и впрямь не очень походил на оперативника. Худощавый, сутуловатый, с очками, висевшими на шнурочке, чтобы в любую секунду их можно было водрузить на переносицу. Одним словом, вид среднего служащего из посреднической фирмы малого звена. Воспитание заставляло хозяина кабинета всегда вставать, когда к нему заходили коллеги, и выходить им навстречу. К майору Марецкому Крюков испытывал особое уважение прежде всего за его упорство, неординарность решений и высокий профессионализм. Впрочем, он и сам обладал многими из этих качеств, но никогда себя ни с кем не сравнивал.