Стаут - Джорджия Кейтс

Конечно. Через пару минут.

Такое чувство, будто проходит не пара минут, а все тридцать.

Я почти уверен, что Аделин принимала душ. Ее волосы гладкие, она выглядит свежей, совсем не похожа на девушку, которая провела целый день у бассейна. Но я не жалуюсь. Она пахнет так чертовски хорошо. Аромат представляет собой нечто среднее между фруктовым и цветочным.

- Хорошо провела время?

- У нас был взрыв. Мы давно не собирались вместе.

- А Морри?

- Господи, нет. Он в другой лиге, нежели Крис и Джилл. Эти два круга не пересекаются, им не понять все его смелые личности.

Понятно.

- Джилл и Кристен знают о Мартине?

- Они знают его, но не знают всей истории, - она наклоняет голову и начинает накручивать прядь волос на палец. - Такие ужасные вещи я не могу рассказать даже лучшим друзьям.

Она имеет право никому ничего не говорить.

- Полагаю, не имеет никакого значения, шестилетний ты мальчик или взрослая женщина.

- Люди не понимают. Но давай не будем об этом.

Я рад, что она хочет сменить тему. Я ненавижу говорить о первых шести годах моего детства. И мне совсем не нравится слушать о том, через что она прошла.

- У Джилл с Кристен есть кто-нибудь?

- Да. У Крис каждые выходные свидания с разными парнями. А Джилл…она ни с кем не знакомится с тех пор, как умер Томми. Они были обручены, - ах, да, - Она застряла, и не может или не хочет двигаться дальше. Не знаю, что именно.

- Да уж. Это ужасно. Она была твоей подругой до того, как стала невестой твоего брата?

- Да. Я жила с ней и ее семьей на последнем курсе.

Я помню Аделин рассказывала о семье друга в которой она жила, когда родители уехали из Бирмингема.

- Ты не рассказывала о своих родителях. Ты встречаешься с ними?

Я ни разу не видел, чтобы они приезжали к ней с тех пор, как переехал сюда.

- Не часто. Они живут в Вирджинии. Но во вторник они приедут сюда. Пять дней адского огня с папой, пока мама будет капать мне на мозги о том, что пора завести мужа и детей. Все именно в таком порядке. Знаешь, я становлюсь старой девой. Должно быть весело.

Похоже папочка – настоящий проповедник. Уверен, он не знает про королеву, которая напевает Уитни Хьюстон.

- Что твои родители думают о Моррисе?

- Что он один из Божьих детей, поэтому мы любим его. Но каждый раз мы должны молиться за его душу, чтобы направить его на путь праведности.

Я… не знаю, что сказать.

- Интересно, что они скажут обо мне, когда узнают, что я пивовар?

Предположим, если я вдруг познакомлюсь с ними.

- О, Боже. Это будет та же песня, только второй куплет. Мы солжем. Скажем, что ты школьный учитель, который ведет внеклассные занятия по изучению Библии в баптистской церкви на соседней улице.

- Весьма респектабельно.

- Ты даже не представляешь, как бы ты понравился моей маме. Вероятно, она сделает тебе предложение от моего имени.

- Так как насчет того, чтобы не говорить о том, что я учитель, который обучает группу детей библии?

Было бы очень неудобно, если бы брат Максвелл решил поговорить со мной о библии.

- А что тогда мы им скажем?

Я снова чувствую эту связь между нами с Аделин. Не хочу ждать.

- Мы скажем им, что я пивовар, - я указываю на чернила на своей руке. - С большим количеством татуировок, которые вероятно еще прибавятся. И то, что я встречаюсь с их дочерью.

Посмотрим, что она скажет на это.

- Истинны только два их этих утверждений.

Нет необходимости ходить вокруг да около. Я хочу ее, и она должна это знать.

- Что, если я хочу, чтобы все это было правдой?

Ее глаза расширяются, и она выглядит так, будто хочет что-то сказать. Но ничего не выходит.

- Скажи мне, что творится в этой прелестной головке.

- Я не знаю, что сказать.

- Скажи, что хочешь «нас», Макс. Прости меня за то, что вел себя как осел. Скажи, что готова немного уступить. Позволь мне попробовать более мягкий вариант того, что ты хочешь. Без удушья. По крайней мере сейчас, пока я не привыкну. И вместе мы найдем способ удовлетворить наши потребности, не выходя за мои пределы.

- Компромисс.

- Точно. Давать и брать. Разве не это предполагают отношения?

- Говоришь, что заинтересован в отношениях со мной, Торн?

- Да, Аделин Максвелл. Я. Очень. Заинтересован. Я скучал по тому времени, что мы проводили вместе. Я скучал по твоей дружбе, по твоему нахальному ротику и то, как ты веселилась. Я. Скучал. По тебе. Можем ли мы попробовать еще раз?

Ее улыбка. Та улыбка, которую я так мечтал увидеть.

- Да, Торн. Я хочу этого, но мой ответ будет зависеть о того, что ты готов и не готов мне дать.

- Я не могу ответить, пока не узнаю, что тебе нравится.

Она снова накручивает локон на палец.

- Как мы это сделаем?

- Я не продумал этот момент.

Я остановился на том моменте, где она говорит "да" или посылает меня к черту. И она сказала: «Да».

- Говорить и делать две разные вещи.

- Я и не думал иначе.

Она встает с дивана, берет мои руки в свои и тянет, чтобы я поднялся.

- Отведи меня в свою спальню. Давай поэкспериментируем. Компромисс. Посмотрим, что из этого выйдет.

Поход до моей спальни самый длинный за все время. Я включаю лампу у изголовья кровати и поворачиваюсь к ней. Ожидая инструкций.

- У меня плохие новости, Торн. Мы не будем заниматься сексом сегодня вечером. Я уже знаю, что в твоей зоне комфорта. Сегодня мы узнаем, что не так.

Я думал, мы здесь, чтобы все выяснить. Компромисс. Как это сделать без секса?

В наш последний раз я унизил ее. Заставил ее чувствовать неуверенной в себе и то, чего она хотела. Предполагаю, я должен буду заслужить право быть