Девчата - Борис Бедный

— Сами записываются, а про меня небось забыли! — с ходу упрекнула она подруг. — Пиши и меня, Сашок, нечего зажимать! — Тося подошла к столу, склонилась над Катей, запоздало спросила: — Это куда записывают?

— На работу в лес.

— А-а… — разочарованно протянула Тося. — А я думала… Тогда не надо, Сашок, я и так в лесу работаю.

Илья сердито посмотрел на балаболку Тосю и сказал наставительно, чтобы она не равняла себя с ним:

— Ну, ты-то, положим, хоть и в лесу работаешь, а все-таки не на основной работе!

— То есть как это не на основной?! — опешила Тося. — Вы же сами с Сашкой каждый день обед мой лопаете, да еще и добавку берете, а теперь — «не на основной»… Ты эти штучки брось, нечего личные счеты сводить!

Илья смущенно крякнул и отошел от стола.

— Разные это вещи, — пояснил Сашка, приходя на выручку Илье. — Повариха ты хорошая, спору нет, а все-таки работа твоя подсобная. На основной люди лес заготовляют, кубики дают…

— Кубики? Посмотрела бы я, как ты, не пообедав, дашь кубики!.. Новое дело: выходит, вы все коммунизм строите, а я так себе, сбоку припеку? Теперь понятно, почему некоторые меня всерьез не принимают… Несогласная я! Пиши и меня на основную, буду кубики давать.

— Тоська, не дури! — попробовала остановить ее Катя.

Сашка спокойно пил чай и что-то не торопился записывать Тосю. А Илья вдруг поймал себя на том, что против воли сочувствует этой настырной девчонке, которой хоть кол на голове теши, а она от своего не отступится.

— Кому я говорю, записывай! — скомандовала Тося, вырывая из Сашкиных рук недопитую кружку чая. — Это самое… изъявляю желание!

— Вот дуреха! — подивилась Анфиса.

Они стояли рядом, как бы давая Илье возможность еще раз сравнить их и выбрать более достойную. Илья перевел глаза с маленькой, невидной Тоси на красивую Анфису и посоветовал ей:

— Чем других отговаривать, лучше сама записалась бы.

— А ты сагитируй меня, зажги энтузиазмом! — потребовала Анфиса.

Илья безнадежно махнул рукой:

— Тебя зажечь — во всем нашем лесу дров не хватит!

Тося одобрительно хмыкнула, радуясь, что даже Илья раскусил красотку Анфису. А Сашка насупился, не зная, как им быть. Все шло совсем не так, как он рассчитывал: сильная Анфиса наотрез отказалась от работы в лесу, и даже с маломощной Тосей выходило как-то нескладно. Она запросилась на основную работу не потому, что осознала свой комсомольский долг, а из-за смешной девчоночьей обиды.

— Да не слушайте вы Тоську! — сказала Катя. — И чего такая кнопка сможет в лесу наработать?

— Чего-чего… — не на шутку обиделась Тося. — Да хотя бы сучья рубить.

— Ты топор-то не поднимешь!

— Еще как подниму! — не сдавалась Тося и лихо взмахнула спаренными руками, показывая, как станет она рубить сучья. — Как стукну по сучку — так и полетит к чертовой бабушке! Ты думаешь, с котлами легче возиться? Пойди попробуй… — Ища поддержки, Тося затравленно огляделась вокруг. Сердобольный Ксан Ксаныч одобряюще улыбнулся ей. — Ведь правда, Ксан Ксаныч?

— Оно конечно… — забормотал Ксан Ксаныч, боясь покривить душой и в то же время желая помочь доверившейся ему Тосе. — Котлы, они тоже разные бывают. Вот я в прошлом годе один лудил — чуть грыжу не нажил…

— Слышите? — торжествующе спросила Тося. — Ксан Ксаныч врать не станет! Пиши, Сашок, чего там…

Тося подхалимски долила Сашке чаю в кружку и бросила туда большой кусок сахару из Анфисиного кулька.

— Ладно, — сдался Сашка, отхлебывая чай, — все-таки полтора процента… А не получится у Тоси — мы ее обратно переведем.

— У меня да не получится? — возмутилась Тося. — Пиши: Кислицына Анастасия Поликарповна.

— Поликарповна? — удивился Сашка, записывая Тосю в свой потрепанный блокнот. — Вот не думал, что у тебя такое смешное отчество.

Тося терпеть не могла, когда хоть самую малость задевали ее отца.

— Отчество как отчество, не хуже иных прочих, — строго сказала она и посмотрела на Илью, ожидая от него нападок.

Илья торжественно наклонил голову, впервые после ссоры в кассе соглашаясь с Тосей.

— Анфиса, как, не надумала? — спросил Сашка. — Снег стает — опять к своему «але-але» вернешься.

Он смотрел на Анфису, взывая к ее совести, и не видел, как за его спиной Надя убрала посуду в тумбочку, смела крошки в ладонь и вдруг решительно шагнула к столу:

— А беспартийным можно?

Вера перестала щелкать на счетах — и в комнате сразу стало тихо. Лишь ходики беспечно щебетали на стене да с узкоколейки донесся далекий гудок паровоза.

— Вот всегда она так, — пожаловалась Анфиса. — Молчит-молчит, а потом и брякнет!.. Ты на кого коммутатор бросаешь?

— Найдутся желающие телефон караулить, — отмахнулась от нее Надя. — Ну, так как же, можно мне?

Ксан Ксаныч вскочил и затоптался на одном месте — как всегда в минуты волнения.

— Надюша, и чего ты надумала? — упрекнул он невесту. — Мы и так денег на мебель скопим, я на сверхурочных подработаю…

— Да не из-за мебели я, — тихо ответила Надя, стыдясь, что при всех подвела Ксан Ксаныча. — Просто времени свободного на коммутаторе слишком много: разные мысли лезут в голову…

— Вот чудачка! — удивилась Анфиса. — Времени свободного испугалась.

— Пишите, — упрямо сказала Надя и выбросила крошки в помойное ведро.

Тося захлопала в ладоши:

— Молодец, Надежда! Мы всем канцелярским крысам покажем, как надо работать!

Илья переглянулся с Сашкой.

— Что ж, — вслух подумал Сашка, — процента это нам не даст, потому — несоюзная молодежь, но я тебя поздравляю, Надя.

Он встал из-за стола и с чувством пожал руку Наде. Вслед за ним пожал Надину руку и Илья.

— А что же агитаторы меня не поздравляют? — обидчиво спросила Тося и первая протянула руку Сашке.

— Требование законное, — согласился Сашка, любящий во всяком деле справедливость и порядок.

Он утопил в богатырской своей ручище Тосину ручонку и бережно, в четверть силы, припечатал ее большим пальцем. За ним, честно выполняя долг агитатора, к Тосе подошел Илья. Пристально глядя Тосе в глаза, он изо всех сил сдавил ее руку. Тося мужественно выдержала свирепое его рукопожатие и лишь потом украдкой пошевелила слипшимися пальцами.

— Терпеливая! — похвалил Илья и с новым интересом посмотрел на Тосю: ему вдруг показалось, что он многого еще о ней не знает.

А Тося в последний разок полюбовалась бравыми натюрмортами над своей койкой и стала безжалостно сдирать их со стены.

— Прощай, кулинария!

Давно уже известно, что все в жизни связано между собой.