Парни со стволами - Сергей Зверев

На шоссе уже никто не стрелял. Белов задрал голову и почти с нежностью проводил взглядом знакомые очертания двух «ночных охотников»[12], которые по дуге ушли влево на второй боевой заход. «Капец, — устало подумал Белов, вытирая лицо тыльной стороной руки. — Не прошли». Ему все еще не верилось, что они втроем их удержали. Сколько, минут десять?

И новый шквал огня обрушился на шоссе, с вертолетов гулко ударили пушки, и Белову пришлось снова вдавливаться в камни и землю.

— Лимон, ответь Седому! — позвал он в коммуникатор. Но в ответ было только молчание. Внутри у офицера все похолодело. — Лимон, твою мать! Отвечай, Макс!

— Седой, я — Болт, — ответил голос Лехи Болтухина. — Я в порядке. Что с Лимоном?

— Не знаю. Прикрой, Болт!

Белов поднялся и, подхватив автомат, побежал через дорогу, огибая полыхающий столбом огня пикап. «Черт с ней, с машиной», — зло подумал он и, перепрыгнув через яму за обочиной, побежал дальше. Теперь дым не мешал, и было хорошо видно, что от кустов, прикрывавших позицию спецназовца, не осталось вообще ничего. Только рыхлая земля на том месте, которое условно можно было назвать бруствером. Ствол крупнокалиберного пулемета торчал в небо тоскливо и одиноко.

Максим Ларкин лежал на дне ямы, сжавшись в комок. Все вокруг него было усеяно стреляными гильзами и изрыто так, будто тут перекапывал землю взвод землекопов. Это ведь его накрыло спаренными пулеметами с БТРа, понял Белов. На БТР-80 всегда стояли в паре один «ПКТ» калибра 7,62 и один «КПВТ» калибра 14,5. Он отметил, что большой крови вокруг нет, и приложил пальцы к шее спецназовца. Пульс был….

— Максим, слышишь меня?

В ответ раздался тихий стон, и Белов очень аккуратно стал переворачивать Ларкина на спину. Рваная рана выше локтя правой руки выглядела скверно. Максим попытался перетянуть жгутом руку выше раны, чтобы остановить кровь, но сделать это до конца у него не хватило сил, и он лезвием ножа кое-как перекрутил жгут и лег на раненую руку, чтобы жгут не развязался, когда он потеряет сознание.

— Командир… — прошептал спецназовец. — Как мы? Смогли?

— Мы же орлы! — улыбнулся Белов. — А орлы мух не ловят.

— Я — Лимон, — попытался улыбнуться Максим. — Как Леха?

— И Леха в порядке, и «бандерлогов» мы шуганули по первое число. «Вертушки» наши подоспели. Там на дороге сейчас каша.

— Зима… — прошептал Ларкин, морщась от укола, который ему сделал командир. — Зима у нас молоток…

— Да, он успел.

Подняв к глазам бинокль, Белов увидел, как по взлетно-посадочной полосе несутся два бронеавтомобиля с французскими эмблемами на бортах. Пулеметы дрожали яркими огненными языками, но стрельба там почти утихла. Кажется, никто больше не стрелял. Как там у Барса? Вызвать капитана Белов не успел. По дороге к ним со стороны аэродрома летели бронетранспортер с солдатами на броне и два грузовика. Сирийцы, понял он, разглядев в бинокль людей и технику.

Машины остановились возле сгоревшего пикапа, и из кузова посыпались солдты. Откинулся боковой люк, и на закопченный асфальт спрыгнули Зимин и майор из штаба авиагруппы. Старший лейтенант помахал им рукой.

— Вы здесь? — подбежал переводчик и сразу замер, уставившись на раненого Ларкина. — Как, сильно?

— Нормально. Крови потерял не очень много, кость, кажется, цела.

— Ну, вы накрошили тут, — протянул руку Белову майор. — Хорошо, что я на аэродроме был в этот момент. Лейтенант ваш прилетает, весь в мыле, так, мол, и так, Третья мировая начинается. Хорошо, у нас «вертушки» в воздухе были. Я связался, и их сюда. А к Котову легионеры полетели. Они транспортник встречали, уехать не успели.

— Седой, я — Барс, — неожиданно заработал коммуникатор. Голос Котова был спокоен, только немного хрипловат. — Доложи, что у тебя там.

— Барс, я — Седой, — подмигнув Зимину, ответил Белов. — Вторая многочисленная группа боевиков, усиленная бронетехникой, пыталась прорваться по шоссе. Блокирована и уничтожена с помощью наших «вертушек».

Про раненого спецназовца он пока говорить не стал. Командиру надо отдышаться, начать руководить процессом разбора всего этого бардака, который тут случился.

— Давай его в БТР, — спускаясь в яму, предложил майор. — Через час на базе будем. Зашпаклюем вашего парня!

Два вертолета с «Шарля де Голля» стояли возле терминала. Территория, где всего два часа назад гремели бои, была оцеплена солдатами прибывшей сирийской роты. В пустом зале ожидания, где не было даже кресел, быстро установили столы, откуда-то принесли стулья. Котов сидел у дальней стены, прямо из горлышка маленькой бутылки пил холодную воду и смотрел на адмирала Назими.

Сириец был мрачен и выглядел человеком, погруженным в себя. Он неторопливо расхаживал за спинами представителей французского контингента, заложив руки на спину. Генерал Прежан с потными реденькими волосами, прилипшими к темени, прямой, как палка, холодно смотрел на лейтенанта Броссара, который докладывал о случившемся. В целом обстановка напоминала какой-то фарс из низкопробного фантастического сериала про совет инопланетян на космической станции, посвященный межгалактическому конфликту. Котов потряс головой, отгоняя наваждение, но ощущение неестественности всего происходящего не пропадало.

— Российский спецназ уничтожил шестьдесят два боевика, — докладывал французский лейтенант. — А также ими были подорваны и сожжены две боевые машины пехоты, четыре бронетранспортера, два грузовика, пять пикапов с пулеметами.

— Это все они? — Прежан мельком глянул на Котова, и на лице генерала наконец проявились хоть какие-то эмоции. — Это же полноценный встречный бой! И только со стрелковым оружием?

— Не только, — поймав на себе недобрый взгляд французского генерала, ответил Котов. — Мы имели четыре пулемета, из которых два крупнокалиберных, а также противотанковые и автоматические противопехотные гранатометы и…

— У меня такое ощущение, господа, — перебил Котова генерал, — что наши российские друзья были прекрасно осведомлены о предстоящем нападении и не сочли нужным предупредить коалицию. Это участие в провокации? Это желание выставить себя в глазах мировой общественности?

— Они предупреждали, мой генерал[13], — стиснув зубы, перебил старшего по званию лейтенант.

Нарушение устава было вопиющим, но он пошел на это. Котов с уважением посмотрел на Броссара и решил помочь легионеру. Он решительно поднялся и подошел к столу, где была расстелена схема аэродрома со свежими пометками.

— Видите ли, господин генерал, у нас была рация, но нас не поняли на другом конце радиомоста, простите за пошлую ассоциацию. В рапорте своему командованию я указал этот факт, а также частоту, на которой пытался связаться с оператором. Частота установлена, и она принадлежит береговой службе вашего флота. Ну, об этом с вами побеседуют официальные лица. Вооружения у нас с собой было достаточно, если вас это удивляет. Мы выполняли одну очень важную операцию по доразведке целей для авиации и возвращались назад в свое расположение, когда к нам попала в руки информация о возможном нападении на этот аэродром. Извините, но у нас принято помогать в беде и предотвращать ее, если есть такая возможность. Наш дурацкий русский менталитет, — развел руками Котов.