Игры судьбы - Аврельева Алиса

— Надо же, у меня аж все слова пропали. — беззлобно усмехается преподаватель мне в макушку, по-прежнему оставаясь неподвижным.

— Пусть появятся. А то молчание как-то не вяжется с твоим обычным состоянием. — бормочу ему в рубашку и прикрываю глаза, вдыхая мятно-древесный аромат мужских духов.

— Если бы ты сейчас ничего не говорила, то я б подумал, что тебя кто-то подменил.

— Не обращай внимания, у меня слегка помутнился рассудок. — ослабляю «хватку» и немного отодвигаюсь от тела лектора.

— Я так и понял, Саша-удивляша. — преподаватель охватывает меня за талию и тут же прижимает к стене, выдавливая в неё своим телом. — Наверное, у меня сейчас тоже слегка помутнился рассудок.

Он медленно приближает своё лицо к моей щеке и невесомо проводит по ней горячими губами, опускаясь всё ниже. До тех пор, пока не встречается с моими.

Робко отвечаю на поцелуй. Ладонью провожу вдоль шеи мужчины, веду вверх и зарываюсь пальцами в его густые волосы, невольно оттягивая их назад. Сознание дурманится, создавая ощущение дезориентации и обескураженности.

Довлатов углубляет поцелуй, позволяя своему языку страстно переплестись с моим. Это действие позволяет неожиданности и томному желанию сплестись воедино. Низ живота сводит приятной тяжестью, когда лектор, оторвавшись от моих губ, начинает целовать шею. Его правая рука перемещается с талии вниз и несильно сжимает моё бедро, а левая — изучающе прикасается к груди и гладит её сквозь одежду.

Из моих губ непроизвольно вырывается хриплый стон, когда мужчина проводит языком по ключице и ещё теснее прижимается ко мне, позволяя почувствовать жар его тела и насыщенный запах парфюма.

Душу разъедают противоречивые чувства, словно самая сильная кислота. Не хочу останавливаться, но я должна. И на это есть несколько причин.

— Не надо, — осипло шепчу, сквозь безумное наваждение не узнавая свой голос, и отодвигаюсь от Дмитрия. — У тебя же есть девушка, и это неправильно.

Хмуро смотрю на суровое лицо преподавателя с затуманенным взглядом, а затем опускаю глаза на его напряжённые плечи и улавливаю учащённое дыхание. Впрочем, сейчас я выгляжу не лучше с рваным голосом, алеющими щеками и ноюще-неудовлетворённым ощущением между ног.

— А почему я лично не знаю о её существовании? — спустя несколько секунд выдыхает Дмитрий. Его взгляд наполняется непониманием, а глаза смотрят так, будто собираются прочесть с меня информацию.

— А как же Дакова? Я видела вас вместе, да и Лидия Михайловна подтвердила мои предположения. — а теперь, пришло время удивляться мне. Ничего не понимаю.

— Вы сами придумали это, исходя из неверных выводов. — лектор отходит от меня на шаг, прикрывает глаза и в раздумьях сжимает пальцами переносицу. — Елена не является моей девушкой, и мы с ней не встречаемся. Это даже звучит глупо. Единственным, так сказать, связывающим звеном для нас обоих являлся банальный секс.

— То есть, вы просто спите вместе и всё?

— В прошедшем времени — «спали». Надо же, ты можешь быть сообразительной, когда требуется. — Довлатов снисходительно изгибает губы. — Никогда не умел извиняться и вообще мало это делал в жизни, но, всё же… Прости меня.

— За что? — закусываю губу, чтобы от данных слов моя челюсть не пошла вниз, и приподнимаю брови. Вот это сюрприз, кому скажи — не поверят.

— Обычно я держу себя в руках и контролирую свои действия, — уклончиво отвечает мужчина и задумчиво хмыкает. — Ладно, поздно уже, да и день был тяжёлым. Ванная и гостиная ты знаешь где. Лицеприятных тебе снов.

С этими словами он быстро ретируется в свою комнату, не удостоив меня и мимолётным взглядом.

Наспех умываюсь, снимаю джинсы и, оставшись в одной футболке, ложусь на кровать. В душе — фейерверк различных эмоций, а в голове — настоящий хаос из давящих мыслей. И, как бы я ни пыталась заснуть, считая овец, кур, уток и даже цветы в машине Довлатова, — ничего не помогает.

Неудивительно, что утром мне приходится подняться рано: на часах всего лишь половина восьмого. А вот что делать дальше — весьма интересный вопрос. Молча собрать свои вещи и глупо сбежать у меня не получится в силу многих обстоятельств, да и пойти нагло завтракать в полном одиночестве — тоже. Поэтому в мою специфическую голову приходит гениальная идея.

Поправляю пальцами волосы, пытаясь хоть немного их причесать, надеваю брюки и тихим шагом следую в комнату Дмитрия. А вот сказать, зачем я это делаю, не могу.

На секунду замираю в проёме дверей, нахожу глазами спящее тело лектора и тут же сглатываю: на нём нет одежды. По крайней мере, верха точно. Тёмное одеяло прикрывает его ноги и соблазнительно доходит до живота.

И от этого любопытство только повышается.

На цыпочках подхожу к мужчине и присаживаюсь на край кровати. На его лице играет расслабленное выражение. Длинные ресницы изредка подрагивают, а губы слегка приоткрываются. Хорош, зараза, тут не поспоришь. Во сне он кажется просто ангелом в сравнении со мной — слюнявой и храпящей в позе звезды.

Поднимаю руку и притрагиваюсь пальцами к небритым щекам лектора. Легонько обвожу контур его губ, опускаясь к шее и упругой мускулистой груди, изучающе приближаясь к кубикам пресса.

А вот тут происходит то, чего я меньше всего ожидала, хотя и следовало бы. Дмитрий внезапно хватает меня за руку, резко переворачивает на спину и ложится сверху. Зафиксировав одной рукой мои ладони над головой, загадочно смотрит на моё растерянное лицо полусонным взглядом.

— Я уж подумал, что по мне мыши лазят. А это, оказывается, ты. — хриплый голос проносится по затемнённой комнате.

— У тебя сравнения, как всегда, просто загляденье. — мой взгляд скользит вниз и останавливается на нижнем белье преподавателя. Сдерживаться — явно не про меня, ибо в следующий момент я начинаю откровенно смеяться. Пожалуй, суровый мужчина и трусы с мордашкой Сквидварда — это, по меньшей степени, нелепо.

— Ну наконец-то ты их увидела. — довольно усмехается Довлатов, продолжая удерживать меня. — Можешь даже потрогать, я не стану возражать.

— Премного благодарна за такое щедрое предложение, но я, наверное, откажусь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И потеряешь такую прекрасную возможность.