Письма с острова Скай - Джессика Брокмоул

Портри, Скай

Вторник, 27 августа 1940 года

Милый Пол!

На Скае идет дождь с тех пор, как паром пришвартовался к берегу. Я сказала капитану, что родом из Эдинбурга и привычна к осадкам. Он только хмыкнул и продолжил жевать кончик своей курительной трубки.

Портри клубком свернулся вокруг пристани, размытый и мягкий, словно картина мелками, оставленная под дождем. Конечно же, зонтик я не взяла — в Эдинбурге ведь никто не носит с собой зонт. Потому пришлось бежать по улице, прикрывая голову чемоданом, пока не встретился трактир, в котором я решила переждать непогоду. Сейчас я уютно устроилась перед камином, от моей одежды идет пар, в руках кружка горячего пунша и та старая потрепанная книжка. Я смотрю на адрес, который и не адрес вовсе: ни названия улицы, ни номера дома. Элспет Данн, «Сео а-нис», Скай, Великобритания.

Знаю, мне надо бы подняться, разыскать почтовое отделение и спросить там, что это за адрес, но у огня так тепло, что я едва не засыпаю. Дождь так и стучит по стеклу. Лучше я закажу себе еще одну кружку и посижу в тепле подольше.

Минуту назад я готова была просидеть тут весь день, пережидая дождь, но теперь мне хочется действовать! Когда я писала тебе о том, как хорошо сидеть у горящего торфа, за соседний столик к двум престарелым дамам подсел хмурый трактирщик и стал переговариваться с ними. Я услышала слова, знакомые мне по колыбельным, которые пела мама.

«Вы говорите на гэльском языке?» — спросила я. Когда они кивнули, я протянула им книгу: «Пожалуйста, скажите, что это за адрес?». Я попыталась прочитать вслух непонятную мне часть, «Сео а-нис», но произнесла ее так, что обе женщины поморщились.

Однако вместо перевода более высокая из них ткнула пальцем в рукописную строчку и воскликнула: «Элспет Данн! Давненько я не слышала этого имени». Другая кивнула: «Да, она уехала много лет назад. — Коттедж „Сео а-нис“ — это ее дом. Элспет, кажется, до сих пор его владелица. — Он принадлежит ее семье».

Я даже не задумывалась над тем, что ожидала найти в старом доме матери. Осколки и обрывки прошлого? Я знала лишь, что должна там побывать.

«Где это?» — спросила я. И только представь, они смерили меня взглядами с ног до головы! Трактирщик усмехнулся: «Туда дойти — не до модной лавки прогуляться, мисс». Он так и сказал, «мисс», ей-богу.

«Я не из тех, кто боится ходить пешком, — выпалила я, ну совсем как ребенок. — Не покажете направление, в котором нужно двигаться?»

«Это в сторону Пейнчоррана. — Он облокотился о стол. — Я могу продать вам карту и компас. И зонтик».

Я приобрела у трактирщика карту, на которой он отметил карандашом мамин дом, и компас. Сейчас я пристроилась на крыльце почты, дописываю это письмо и жалею, что из детского упрямства не купила зонт. Дождь льет как из ведра, и не найти машины, которая подвезла бы меня до места, а идти туда восемь с лишним миль. Но мы же с тобой ходили на такие расстояния! Я сменила туфли на ботинки и готова отправиться в путь. У моей матери есть дом на острове Скай, я намерена найти его, и никакой дождь не сможет помешать мне!

Маргарет

27 августа 1940 года

Милая Мэйзи!

Скрестив пальцы, посылаю это письмо на твое имя на старый адрес твоей матери на Скае, так как это все, что у меня есть. Если повезет, оно найдет тебя.

Сколько я тебя знаю, ты всегда хотела узнать, где твои корни. Тебя страшно волновали «где», «как» и «почему» твоего происхождения. Только будь осторожна. Не все отцы такие же шалопаи, как мой, но я не хочу, чтобы ты испытала разочарование. Я слышал твои предположения о том, кем мог бы быть твой отец. Эрл? Генерал? Актер? Вот только в твоем списке не было фермера с маленького острова.

С другой стороны, разве поиски прошлого могут быть иными? Оно удивляет, волнует, может, даже немного пугает, ведь нам неизвестно, что мы найдем. Но я знаю, ты должна как минимум посмотреть. Ты не поймешь, правильным ли курсом идешь по жизни, пока не увидишь, что привело тебя к сегодняшнему дню.

Ты спрашивала, не поторопились ли мы и можем ли доверять собственным чувствам. Моя сладкая девочка, я никогда не стал бы подталкивать тебя к тому, в чем не был бы полностью уверен. Разумеется, обдумывай все сколько потребуется. Но ответь мне только на один вопрос: в тот момент, когда ты сказала «да» и взяла меня за руку, что ты чувствовала?

Что касается меня, то мне показалось, будто мое сердце вот-вот вырвется из груди, и я храню это ощущение. Каждый раз, когда мне вспоминается, как я стоял по грудь в воде под Дюнкерком, не зная, попадут ли в меня снаряды и доберусь ли я до нашего корабля, то мне достаточно подумать о твоей руке в моей ладони, и все кошмары рассеиваются. Из всего, что сейчас происходит в моей жизни, мое отношение к тебе — единственное, чему я доверяю.

Береги себя и напиши, как только сможешь.

Пекан-Милтен, Скай

Пятница, 30 августа 1940 года

Милый Пол!

Да, я отправилась искать «Сео а-нис» в тот дождливый день, когда прибыла на остров. Оглядываясь назад, скажу, что это было ошибкой. Бóльшая часть моего пути пролегала по бездорожью (чему виной, скорее всего, мое неумение читать карту). На усыпанные цветами тропы Скоттиш-Бордерс это ничуть не похоже. Я карабкалась в горы, спускалась по крутым склонам, а вокруг не было никого, кроме овец. Обувь, на которую я так рассчитывала, не справилась с грязью Ская, и мне то и дело приходилось останавливаться, чтобы вытащить застрявший и соскользнувший с ноги ботинок. Я взяла с собой чемодан (хотя любой разумный человек оставил бы его в городе), поскольку хотела переодеться в сухое, когда найду мамин коттедж, но вскоре поняла, что идея была неудачной: всего за несколько минут чемодан промок. Тогда я засунула его в щель в старой каменной ограде, чтобы забрать на обратном пути. Я его до сих пор не нашла.

Наконец мне встретился человек, шагающий с собакой в сторону Портри. Он заверил меня, что я уже рядом с Пейнчорраном, и указал путь к «Сео а-нис». Еще он добавил, что это единственное строение на том берегу залива и что я не пропущу его. И оказался прав.

Мне показалось, что в коттедже никто не бывал десятки лет. Это один из беленых известью домиков, какие здесь встречаются повсеместно, с двумя комнатами наверху и двумя внизу и с трубой на каждом фронтоне. Крыша покрыта шифером, хотя много кусков с годами откололось. Ставни крест-накрест заколочены досками. Я толкнула дверь, но она перекосилась, а потому не подалась ни на волос.

Рядом с коттеджем стоял еще один, гораздо более старый дом — низкая каменная постройка, крытая сгнившей соломой. За ним виднелся покосившийся забор, огораживающий садик — теперь весь заросший чертополохом. Вокруг было тихо, за исключением шума волн на галечном берегу и блеяния овец вдалеке.

Дождь сменился то ли густым туманом, то ли тонкой моросью. Я решила пройтись по берегу, поискать там какие-либо признаки жизни. Когда обходила дом, то спугнула стаю каких-то пернатых с крыши. А завернув за угол, Пол, я застыла как вкопанная.