Своя-чужая жизнь, или Верни мою любовь - Алена Винтер

– У вас ведь не ладились отношения в последние месяцы перед его смертью, – сказал Рэм.

– Откуда тебе это известно?

– Мой дед был партнером Юманова. Он даже владеет небольшой частью акций компании «Юма». И, представь себе, они находились в весьма теплых отношениях, причем настолько, что Юманов мог позволить себе пооткровенничать с дедом о своей несчастливой семейной жизни. Он подозревал тебя в измене. Как видно, не зря, потому что ты в тот момент крутила роман с мужем своей сестры.

Вероника загадочно улыбнулась.

– В случае развода я не получила бы ничего, – медленно произнесла она. – Следовательно, все мои действия были верными.

– Если бы ты повела себя по-другому, – сказал Рэм, – то это была бы уже не ты. Вероника Кирсанова всегда поступала так, как было выгодно только ей. Остальных она не брала в расчет.

– Не понимаю твоего тона. Ты меня в чем-то упрекаешь?

– Разумеется, нет.

– Тогда чего ты ждешь?! Сожалений? Но мне не в чем оправдываться. Я делала то, что считала правильным! И плевать, что остальные назвали бы меня жестокой стервой за простое желание – быть счастливой.

– Нельзя быть счастливым за чужой счет. – Рэм раздраженно стукнул чашкой о блюдце.

– Но ты же счастлив, – возразила Вероника, и в глазах ее вспыхнул мстительный огонек, – когда думаешь, что занимаешься любовью с Анной? Я приношу тебе удовольствие, так как стала ею! Так за чей же счет, дорогой мой, счастлив ты?

– Не сравнивай себя с Анной! – Рэм резко схватил ее за плечи и встряхнул. – Не смей!

– Я не сравниваю. Я уже давно стала Анной и не собираюсь возвращаться к образу Вероники, в особенности после того, как покину эту страну – вместе с ее сыном. А теперь отпусти меня!

Рэм медленно разжал пальцы.

– Что ты собираешься делать? – уже более спокойным тоном спросил он.

– Как и сказала. Встречусь с Кириллом и постараюсь продать ему акции. Если он мне откажет, найду другого покупателя. Например, твоего деда. Думаю, он будет рад приобрести тридцать процентов акций такой прибыльной компании, как «Юма».

Она с нежностью дотронулась до лица Рэма и заглянула ему в глаза.

– За что ты ее так ненавидела? – спросил он и вдруг почувствовал, что весь дрожит – настолько Вероника в эту минуту стала похожа на свою сестру.

– Я любила Анну. – Вероника мягко улыбнулась, и Рэм понял, что она беззастенчиво лжет. – Любила больше жизни, так, как никого не смогу полюбить.

– Тогда почему же ты ее убила?

– По той же причине, по которой ты позволил ей умереть.

Она оставила Рэма в кухне и быстрым шагом направилась к двери, радуясь, что он не последовал за ней. Открыв входную дверь, Вероника вздрогнула, увидев на пороге Яна Малиновского.

– Черт! – выругалась она. – Терпеть не могу, когда ты так появляешься!

– Как – «так»? – с ехидцей в голосе, которая на миг озарила изнутри и его бесцветные глаза, поинтересовался Малиновский.

– Неожиданно и подло. Впрочем, разве можно ожидать культурного поведения от такого типа, как ты?

Она бесцеремонно толкнула его в плечо и, выйдя из квартиры, подошла к лифту, даже не оглянувшись. Малиновский на миг оцепенел от этих слов, потом громко хмыкнул, так как впервые не нашел что ответить человеку, во много раз превосходившего его в жестокости и бесчестности, и скрылся за дверью. Пройдясь по пустым комнатам, он обнаружил Рэма на том месте, где его оставила Вероника.

– О чем задумался? – Малиновский посмотрел на нетронутый кофе. – Об урагане, который только что удалился прочь? – Одним глотком он выпил напиток и сморщился. – Без сахара! Гадость!

Рэм повернулся к Малиновскому.

– Проследи за ней, Ян, – сказал он. – У меня сложилось такое впечатление, будто Вероника собирается исчезнуть навсегда. Я не готов с ней расстаться. Во всяком случае, не сейчас.

Малиновский соорудил себе огромный бутерброд и с такой жадностью впихивал его в себя, словно не ел несколько дней подряд.

– Ты меня слышал? – спросил Рэм.

– Естественно, – с набитым ртом проговорил тот. – Вряд ли она уедет уже сегодня. Поэтому я отправлю ребят присматривать за дамочкой начиная с завтрашнего утра.

– Хочу, чтобы ты лично выполнил мою просьбу.

Малиновский доел бутерброд и крякнул от удовольствия.

– Не понимаю тебя, Рэм. – Тыльной стороной ладони он вытер свои тонкие, такие же бесцветные, как и глаза, губы.

– Ты о сестрах Кирсановых? – усмехнулся Рэм, открыл холодильник и замер, рассматривая его содержимое. – И не сможешь, потому что в твоей жизни никогда не было страсти. Есть хочется, а в холодильнике пусто, – быстро сменил тему разговора Рэм. – Я в магазин схожу, – добавил он и направился в комнату переодеться.

* * *

Отказавшись от мысли немедленно забрать у свекрови «своего» сына, чтобы не так остро ощущать одиночество, Вероника прошлась по магазинам, купила несколько платьев, потом посидела в кафе за чашкой чая с пирогом и наконец решила вернуться домой. Не доехав до улицы, на которой жила, Вероника свернула к парку, где часто гуляли с детьми родители, и присела на скамью, стоявшую под красивым стройным кленом. Прикрыв глаза, она с улыбкой наблюдала за молодыми мамами, толкавшими впереди себя тяжелые коляски, папами, со скучающим видом присматривавшими за малышами, и думала о мальчике, который стал ее сыном, и о сестре.

Вероника не солгала Рэму, заявив, что она любила Анну. Она и сейчас продолжала ее любить, но уже в душе, потому что она кардинально изменилась, превратившись в ту, которую когда-то отчаянно ненавидела. В детстве и юности Вероника презирала свою вторую близнецовую половинку за ее слабость и нерешительность. Слишком мягкая, неуверенная, несимпатичная – Анна вызвала и раздражение, и нежность одновременно, так как была девочкой ранимой и наивной. Серая, неинтересная, спокойная – она тем не менее являлась оборотной стороной самой Вероники, которая всеми силами старалась быть непохожей на нее. Смешно, но и в Веронике присутствовали все те качества, которые она ненавидела в сестре. Пришлось многое предпринять, чтобы избавиться от них, навсегда превратившись в яркую и неповторимую Веронику Кирсанову. Однако на протяжении долгих лет она боялась стать такой же посредственной, как Анна, уделявшей все свое время учебе и мыслям о блестящей карьере.

В отличие от своей трудолюбивой близняшки Вероника не стремилась быть профессионалом в той сфере деятельности, которую избрала для себя. Тем не менее училась она хорошо, так как понимала, что благодаря хорошему диплому и престижной работе она сможет войти в круг тех людей, в котором и желала вращаться. Сначала Веронике просто хотелось иметь побольше денег, которых ей вечно не хватало, несмотря на то что мама ни в чем не отказывала своей любимице. Когда же она их получила, оказалось, что главными ее целями являлись любовь и семья. Однако ни того, ни другого у нее не было. Герман Юманов стал лишь средством к достижению более высокого уровня жизни. Детей, о которых Вероника страстно мечтала, ей не удалось завести, несмотря на многочисленные попытки. Как сказали врачи, бесплодие было плачевным результатом глупых абортов, сделанных ею еще в юношеском возрасте. Поэтому о большой счастливой семье, рождественской елке и подарках для своих малышей ей пришлось забыть. Как и о любви, о которой страстно молила ее душа.